Он выглядел виноватым и теперь даже не пытался это прятать. А я с кристальной ясностью поняла, что его отстранённость связана именно с чувством вины. Да ещё и таким сильным, которое рвёт душу на части.

‒ Обещаю, ‒ проговорила, глядя на него. – И знаешь… всё что случилось в прошлом – уже случилось. Мы никуда от этого не денемся. Прошло шестнадцать лет. А мы были молоды и, скорее всего, натворили глупостей. Но, знаешь, какими бы они ни были, я думаю, что мы уже расплатились за все сполна.

Он мягко улыбнулся и вдруг обнял меня. Крепко, но осторожно.

‒ Я до сих пор не могу поверить, что ты снова со мной, ‒ прошептал мне в макушку. – Не представляю, Бель, как вообще жил без тебя. Это была не жизнь, а её бледное подобие. Но теперь ты со мной, и я готов благодарить всех богов нашего мира за такое чудо.

Эйтан говорил быстро, взволнованно, искренне. Никогда раньше я не слышала от него такого эмоционального тона. Даже немного отстранилась, попыталась поймать его взгляд, но в полумраке улицы это оказалось сложно.

‒ Идём в дом, ‒ предложила, делая шаг к крыльцу.

Он кивнул и покорно последовал за мной.

Там мы сразу направились в мою спальню. Но впервые оказались в ней без намерения заняться любовью. Напротив, Эйт посмотрел на постель с откровенным сомнением. И присел скромно на самый её край.

Тут-то я окончательно растерялась. Просто в образе Эйтана Бестерли такая черта, как скромность, вообще никогда не фигурировала. Так откуда взялась теперь?

‒ Странное чувство, ‒ сказал он, массируя свой правый висок. – Будто бы я много лет жил без части самого себя и не знал об этом. А теперь она вернулась вместе с памятью, и я никак не могу себя понять. С одной стороны, будто бы стал целым. Самим собой. Но с другой – я просто себя не узнаю.

‒ Думаю, со временем всё в тебе вернётся к равновесию, ‒ проговорила, присев рядом с ним.

‒ Да, обязательно, ‒ он повернулся ко мне и коснулся моих пальцев. – Бель…

Взгляд глаза в глаза.

‒ Как же сильно я тебя любил, ‒ чуть хрипло произнёс Эйтан. – И, что самое удивительное, эти чувства не прошли. Даже живя без воспоминаний о нашем прошлом, я продолжал тебя любить. Чувствовал непонятную тоску, тяжесть в груди, будто от сердца оторвали кусок. И только теперь этот кусок наконец встал на место.

Он поднёс мою руку к губам и поцеловал центр ладони.

‒ Однажды, когда ты сможешь мне открыться, я верну тебе воспоминания. Возможно, тогда ты поймёшь, что я чувствую сейчас. Потому что ты тоже меня любила. Так же сильно, как и я тебя, ‒ он отвёл взгляд. – И поплатилась за это.

‒ Что произошло? – спросила сдавленным голосом.

‒ Я расскажу, ‒ Эйт сглотнул. – Но сначала хочу сказать другое. Бель…

Он чуть крепче сжал мои пальцы и посмотрел мне в глаза.

‒ Я люблю тебя.

‒ Эйт… ‒ прошептала взволнованно.

Его признание мгновенно вскружило голову и выбило из лёгких весь воздух.

‒ А твою любовь я загубил собственными руками, ‒ не дал он мне ответить.

‒ Расскажи, ‒ потребовала дрогнувшим голосом. – Хватит этих загадок. Что ты сделал? Хотя, я уже и так догадалась. Это ведь ты сам поработал с моим сознанием? Заменил свой образ в моих воспоминаниях образом Серфима. Так?

Эйтан молча кивнул и опустил взгляд.

‒ Ясно, ‒ вздохнула я. – И, судя по твоему нынешнему состоянию, сделал ты это не по собственной воле.

‒ Тут ошибаешься, ‒ ответил он. – Наоборот. Я считал, что это единственный выход. Что только так смогу спасти тебя от гибели. Тебе, Бель, грозила опасность. Я влез в очень тёмное дело. На меня пытались надавить, заставить соврать, что подозреваемый, граф Терес, невиновен. А он был не просто виновен. Он был настоящим чудовищем в человеческом обличье. В первый раз я проигнорировал угрозу. Снял с него ментальную защиту. И в тот же вечер тебя…

Он запнулся, будто не в силах сказать о случившемся. Но потом собрался с мыслями и закончил:

‒ Тебя избили до полусмерти. Если бы не случайный прохожий и вовремя подоспевшие целители, я мог бы тебя потерять.

Эйтан зажмурился. Я смотрела на него поражённо. Но дело было не в его признании или словах. Куда сильнее всего этого меня шокировал сам Эйт. Его буквально корёжило от эмоций. Он даже не пытался взять их под контроль, и я видела, насколько сильно его самого мучает прошлое. Если нечто подобное творилось с ним всё время после нашего расставания, то понимаю, почему лорд Фрайл закрыл ему память.

‒ Когда я увидел тебя в больничной палате… ‒ продолжил он, снова поймав мой взгляд. – То едва сам не умер на месте. И хоть целители заверяли меня, что всё самое страшное позади, что ты обязательно поправишься, но это не успокаивало. Я всё время думал, как тебя обезопасить. Понимал, что меня в моей работе всегда будет окружать грязь и опасность. А ты… моя нежная, любимая девочка создана совсем для другой жизни. Полной уюта, радостей, лёгкости и спокойствия. Тогда я понял, что готов на что угодно, чтобы ты была жива, здорова и счастлива.

‒ И прямо в больнице поработал с моим сознанием? – спросила тихо.

‒ Нет, ‒ он отрицательно качнул головой. – Я добился, что к твоей палате приставили охрану. К тебе не пускали никого, кроме меня. И только убедившись, что ты в безопасности, смог вернуться к работе. На ментальном допросе графа Тереса, вытащил из его сознания информацию обо всех его тёмных делах. Выяснил имена всех подельников и подчинённых. Проследил, чтобы каждого из них арестовали. Когда Тереса приговорили к смертной казни, он прямо на суде поклялся, что отомстит мне. Найдёт способ. И хоть я понимал, что с того света ему до меня не дотянуться. Но всё равно испугался. Не за себя, Бель. За тебя.

Я гладила его по напряжённой спине и плечам. Чувствовала, что ему сейчас очень тяжело, но просто не знала, как помочь? Что сделать? Да я не представляла, как теперь на всё это реагировать.

‒ Ты провела в больнице две недели. Вернулась домой как раз на следующий день после суда. И в тот же вечер к нам заявился Серфим Кайс с цветами. Сначала я хотел спустить его с лестницы, но в тот момент вдруг подумал, что он был бы тебе куда лучшим мужем, чем я. Мы с ним долго говорили, я честно признался, что очень за тебя боюсь. А он поклялся, что если я отдам тебя ему, то вы сразу уедете из столицы. Обещал, что обеспечит тебе самую лучшую жизнь, на какую вообще способен. Что сделает самой счастливой. И тогда… я решился.

‒ Так Серф знал правду?! – удивлённо выпалила я.

‒ Да. И, как мне кажется, он быстро понял, что Иль не его ребёнок, но сказать тебе об этом не мог. Он мне клятву дал, что ничего никому не расскажет.