Эсмеральда снова зашипела, и шипение это прямо-таки сочилось злобой и ненавистью.

– Нельзя! – рявкнул Эстебан.

С нечеловеческой скоростью он ринулся в обход меня, стараясь держаться подальше от амулета, и схватил маленькую вампиршу за руку. Еще мгновение их холодные, пустые черные глаза смотрели на меня – а потом прошелестел порыв ветра, и оба исчезли.

Я благодарно обмяк на земле. Бешено колотившееся сердце начало замедлять свой бег, страх стал стихать. Замешательство по поводу происходящего, впрочем, никуда не делось. А может, все казалось таким запутанным и невероятным просто потому, что я очень устал.

Угу. Верно.

Мыш гавкнул еще раз, а потом мой пес встал рядом со мной, надо мной. Он тыкался в меня носом до тех пор, пока я не поднял руку и не почесал его немного за ушами.

Следом появились Томас и Молли. Хорошо, что Томас предоставил погоню Мышу, а сам сбавил скорость, чтобы Молли не оставалась в лесу одна. Глаза его сияли серебром, в волосах блестело битое стекло. Левая часть тела у Молли была изрядно заляпана зеленой краской.

– Ладно, – пробормотал я. – Двигаюсь в обратном направлении.

– О чем это вы? – обеспокоенно спросила Молли, опускаясь рядом со мной на колени.

– Задом наперед. Я же детектив. Считается, что я должен распутывать происходящее. А я работаю задом наперед. Чем больше смотрю на это дело, тем меньше понимаю, что происходит.

– Стоять можешь? – спросил Томас.

– Нога, – сказал я. – Не могу на ней стоять. И ребра. Сломаны, похоже.

– Я его понесу, – скомандовал Томас, – а ты найди телефон.

– Сейчас.

Брат поднял меня и вынес из леса. Мы вернулись к машине.

К обломкам машины.

Я тупо смотрел на груду металла. Казалось, кто-то взял Томасов белый «Ягуар» и сунул его в пресс для металлолома вместе с «Голубым жучком». Обе машины оказались сплющены в лепешку толщиной фута четыре. Под ними на асфальт натекла лужа горючего и прочих жидкостей.

Томас осторожно поставил меня на здоровую ногу.

Этой неприятности «жучок» пережить уже не мог. Я поймал себя на том, что смаргиваю слезы с глаз. «Жучок» не отличался ни ценой, ни особым стилем. Просто это была моя машина.

И ее не стало.

– Черт подери… – пробормотал я.

– Хм? – спросил Томас. Он казался значительно менее потрясенным, чем я.

– У меня там посох остался. – Я вздохнул. – Чтобы такой вырезать, нужно несколько недель.

– Лара будет мной недовольна, – заявил Томас. – Это уже третья за год.

Я закатил глаза:

– Угу. Я разделяю твою боль. Что случилось с этой большой гадиной?

– Ты про драку? – Томас пожал плечами. – По большей части это напоминало бой быков. Когда эта штука пыталась сосредоточиться на ком-то одном, остальные двое нападали с тыла. Можешь гордиться Мышом.

Пес довольно вильнул хвостом.

– А краска?

– О, этот гад кинул в Молли пятигаллонным ведерком краски. Может, пытался убить, а может, просто надеялся, что так ее будет видно сквозь завесу. В общем, для человека, ограниченного в оборонительных средствах, она держалась неплохо. Дай-ка посмотрю, можно ли спасти что-нибудь из багажника. Извини.

Я сел на мостовую, а Мыш подошел и сел рядом, представив собственный бок в качестве опоры. «Голубой жучок» погиб. Я слишком устал, чтобы плакать.

– Я вызвала такси, – доложила Томасу Молли, вернувшись. – Будет ждать нас в двух кварталах отсюда. Возьмите его, а я прикрою нас завесой, пока машина не подъедет.

– Угу, – кивнул Томас и снова поднял меня на руки.

Как мы ехали домой, я не помню – спал.

Глава 27

Большую часть моего веса принял на себя Томас: поврежденная нога начала распухать. Он усадил меня в одно из моих кресел в гостиной.

– Нам нельзя задерживаться здесь надолго, – сказал он. – Этим двоим Красным известно, что он ранен и изможден. Они непременно вернутся в поисках слабого места или чтобы похитить кого-нибудь из нас, пока мы уязвимы.

– Да, верно, – согласилась Молли. – Как он?

Томас присел передо мной на корточки и пристально посмотрел на меня. Радужки его, казалось, выточены из отполированного хрома.

– Пока никак.

– Что, в шоке?

– Возможно. Ему очень больно.

Мне больно? Ох! Ну да, мне. Я предположил, что, возможно, именно этим объяснялось то, что я не участвовал в разговоре.

– Господи! – дрожащим голосом произнесла Молли. – Пойду соберу что-нибудь из его вещей.

– Хреново все, – буркнул Томас. – Забери Боба.

– Что забрать? – Молли, похоже, пребывала в полном замешательстве.

На лице у Томаса промелькнуло удивление, которое сразу же сменилось обычным бесстрастным выражением.

– Извини. Язык болтает сам по себе. Забери мечи.

– Их нет здесь, – донесся голос Молли из спальни. – Он унес их куда-то. И их, и порошок от привидений, и всякие другие незаконные штуки.

Томас нахмурился, но кивнул:

– Ладно. Наверное, это к лучшему. Куда нам его забрать?

В поле моего зрения появилась Молли и опустилась на колени, чтобы заглянуть мне в лицо. Потом взяла меня за руку.

– Куда-нибудь, где спокойнее, наверное.

Томас медленно вдохнул и выдохнул. Его серебряные глаза сделались еще ярче. Это и пугало до чертиков, и завораживало.

– Я надеялся, ты знаешь хорошее место. Если я, черт подери, и уверен в чем-то, так это в том, что ко мне его никак нельзя.

– У меня и дома своего нет, – обиженно заявила Молли. – Я до сих пор с родителями живу.

– Не хнычь, – ледяным голосом отрезал Томас. – Лучше назови мне какое-нибудь место, где его не убьют.

– Я… – начала Молли, но зажмурилась на секунду и заговорила уже спокойнее: – Извините меня. Я просто… – Она взглянула на Томаса. – Мне просто страшно.

– Я понимаю, – процедил Томас сквозь стиснутые зубы.

– Эм-м-м… – промычала Молли. – Что это у вас с глазами?

Последовала довольно долгая пауза.

– Это не мои глаза, мисс Карпентер, – ответил Томас. – Это глаза моего демона. Такими вас лучше видно.

– Демона… – повторила Молли. Она пялилась ему в лицо. – Вы голодны. Вроде как это у вампиров?

– После такой-то драки? – отозвался Томас. – Да я едва рассудок сохраняю.

Оба могли бы, конечно, подумать. Всякий раз, когда чародей заглядывает кому-либо в глаза, он рискует провалиться глубже, в самую душу того, с кем имеет дело. Вы получаете доступ к самой что ни на есть истинной натуре этого человека. Это можно было бы назвать вуайеризмом, если бы тот человек не мог заглянуть точно так же в вашу душу.

Я всего второй раз в жизни видел, как это проделывает кто-то еще. Один краткий миг они пристально смотрели друг на друга. Потом глаза у Молли вдруг расширились, как у перепуганной оленихи, и