Но я уперся руками в пол и начал подниматься.

– Шевелись, Дрезден, или умрешь! – рявкнул я себе, стараясь не обращать внимания на клубившийся в груди ужас. – Шевелись или умрешь!

Признаюсь, второе представлялось мне на порядок более вероятным.

Глава 28

Опираясь на костыль, я посмотрел на потолок комнаты. Я нашел точку, которая – по моему расчету – находилась в центре гостиной миссис С., и заметил, что один из моих диванов расположен прямо под ней.

Пользуясь костылем как рычагом, я подсунул один его конец под старый книжный шкаф и потянул вверх. Шкаф наклонился и с грохотом упал, расшвыряв по полу книги и ящики. Верх его приземлился в нужное место – на диван. Я удовлетворенно хмыкнул и вскарабкался по наклонной задней стенке на упавший шкаф. Остановившись на верхнем краю моего импровизированного помоста, я поднял правую руку и разрядил вверх одно из колец, которые я ношу.

Кольца у меня не простые, а магические – с каждым движением моей руки они понемногу накапливают кинетическую энергию, так что в нужный момент я могу разрядить ее в нужном количестве. Совсем недавно я как следует зарядил их, упражняясь с боксерской грушей. Поэтому стоило мне разрядить одно кольцо в потолок, как невидимая сила пробила его вместе с перекрытием и полом первого этажа и постеленным на него ковром горчичного цвета.

Я чуть поправил прицел и разрядил вверх кольцо со следующего пальца, потом еще одно и еще, пока отверстие не расширилось настолько, чтобы я смог в него пролезть. Затем зацепился костылем за торчавшую из образовавшегося отверстия балку и, подтянувшись, выпрямился во весь рост, балансируя на здоровой ноге. Потом закинул костыль наверх и принялся протискиваться следом.

Внизу хрипло, испуганно мявкнул Мистер, и я застыл. Мой кот остался внизу, где-то в комнате.

Я лихорадочно шарил взглядом в поисках кота – и обнаружил его, съежившегося на его любимом месте на самой высокой книжной полке. Шерсть его встала дыбом, и он весь напрягся как струна.

Черт, я уже забросил костыль наверх. Вернись я за Мистером – и мне, возможно, не удалось бы вскарабкаться на шкаф еще раз – тем более с котом на руках. Веса в Мистере без малого тридцать фунтов. Хорошенький гандикап для увечного альпиниста.

Если уж на то пошло, при той скорости, с которой распространялся огонь, я, скорее всего, оказался бы к этому времени отрезанным от всех путей спасения. И кто тогда, скажите, поможет спастись миссис С. и Уиллоуби?

Я любил своего кота. Он был членом моей семьи.

Но, глядя на него, я понимал, что не в состоянии ему помочь.

– Пошевели наконец своими тухлыми мозгами, Гарри! – рявкнул я сам себе. – Именно так. Никогда не сдавайся. Никогда не сдавайся, слышишь?

Расположенные на уровне асфальта маленькие окна моей гостиной не подходили по размеру, чтобы служить путем спасения для меня, но Мистер пролез бы в такое без труда. Я прицелился, разрядил остаток энергии из последнего кольца и высадил окно, ближайшее к коту. Мистер мгновенно оценил ситуацию и промчался по верхушкам двух полок. От окна его отделяли еще добрых пять футов, но для Мистера такой прыжок – ерунда. Глядя на то, как он исчезает за разбитым окном в прохладе октябрьской ночи, я поймал себя на том, что улыбаюсь как идиот.

Звезды и камни, по крайней мере одно дело я сегодня завершил успешно.

Я повернулся, как следует ухватился за края отверстия в потолке и изо всех сил оттолкнулся здоровой ногой. Я даже прыжком это не могу назвать, но и этого хватило, чтобы я смог опереться на локти по обе стороны дыры. Ребра чертовски болели, пока я, извиваясь ужом, протискивался в отверстие, но в конце концов мне удалось подтянуться и втянуть себя в комнату миссис Спанкелкриф.

Судя по ковру горчичного цвета и оливково-зеленым обоям, в последний раз интерьер обновлялся в семидесятые; вся комната была заставлена мебелью и безделушками. Выбираясь из дыры, я опрокинул при этом полку с коллекцией фарфора. Комната тускло освещалась лизавшими фасад языками огня. Я подобрал с поля костыль, поднялся, стиснув зубы от боли, и заковылял вглубь квартиры.

Миссис С. я нашел в спальне. Она спала, полусидя на груде подушек перед старым включенным телевизором. Старый телевизор работал без звука, но по низу экрана ползла строка субтитров. Я наклонился над домовладелицей и легонько встряхнул за плечо.

Она вздрогнула, просыпаясь, и отпихнула меня маленьким кулачком. Я опрокинулся назад, больше от удивления, приземлился на пятую точку и поморщился от боли – от падения, не от удара. Потом тряхнул головой, поднял взгляд и увидел, что маленькая старая леди целится в меня из револьвера – судя по размеру, тридцать восьмого калибра. При этом держала она его со знанием дела, обеими руками, и зрачок дула смотрел мне прямо между глаз.

– Мистер Дрезден! – возмутилась она писклявым голосом. – Да как вы посмели?

– Пожар! – выпалил я. – Миссис Спанкелкриф, пожар! Огонь!

– Ну да, я не буду открывать огонь, если вы не будете шевелиться, – заявила она воинственным тоном. Она отняла левую руку от пистолета и потянулась к телефону. – Я вызываю полицию. Сидите не шевелясь, если не хотите, чтобы я застрелила вас. Я не шучу. Это пистолет моего деда. У меня есть на него разрешение.

Я пытался сделать ей знак спешить к двери, при этом от меня требовалось не шевелиться, поэтому я указывал в нужную сторону кончиками пальцев и осторожными наклонами головы. Это оказалось делом довольно сложным.

– Вы в себе, молодой человек? – поинтересовалась она, на ощупь тыча пальцем в кнопки телефона. – Ведете себя как обдолбанный. Вламываетесь к пожилой женщине в… – Она посмотрела куда-то мне за спину, в открытую дверь, откуда уже пробивался относительно яркий оранжевый свет.

Я продолжал в отчаянии тыкать в ту сторону пальцем.

Глаза миссис С. расширились, а рот приоткрылся.

– Пожар! – выпалила она. – Там что-то горит!

Я отчаянно закивал.

Она опустила пистолет и принялась скидывать с себя одеяла и подушки. На ней оказалась фланелевая пижама, но она накинула поверх синий халат и поспешила к двери:

– Идемте, молодой человек! Там пожар!

Я с трудом поднялся на ноги и заковылял к двери. Она оглянулась на меня, явно удивленная тем, что движется быстрее меня. Теперь треск пожара расслышал бы даже глухой, а воздух начало заволакивать дымом.

Я ткнул пальцем в потолок.

– Уиллоуби! – крикнул я. – Уиллоуби!

Она подняла взгляд.

– Боже праведный! – Она повернулась и бросилась куда-то по