Тим исчез, вернувшись в свой мир.

А я рухнула на колени, заходясь в рыданиях.

Когда тяжелые ладони легли на плечи, я подумала, что это Сатус. А потом уловила теплые шоколадные нотки, скрашенные запахом чего — то резко освежающего, влажного, похожего на то, как пить горячий шоколад на веранде в раннее морозное утро, грея руки об исходящую густыми паром чашку.

Стало очевидно, что это не Тай. От того пахло по — другому.

— Вставай, — проговорил Шейн и легко поднял меня с пола. — Хватит своей юбкой собирать всю пыль с моего пола.

Меня усадили на кровать, вручили чистый белый платок в одну руку, и стакан воды — в другую. Я попыталась сделать глоток, не вовремя икнула, ударилась зубами о стекло и застонала.

— Тай прав, — покачал головой Шейн, сдерживая улыбку, которую я видела, даже сквозь застилавшую взгляд мутную пелену не успевших еще высохнуть слез. — Ты и правда недоразумение.

— Тогда зачем…, — судорожный вздох оборвал с трудом произнесенные слова, не дав договорить.

— Зачем я тебе помогаю? — легко догадался демон, подтягивая к себе стул и усаживаясь на него верхом. — Ты забавная. Как котенок. Постоянно находишь себе неприятности, тыкаешься смешной мордочкой везде подряд и не видишь опасности у себя перед носом.

— Очень красочная аналогия, — прогундосила я из — за заложенного носа.

— Он того не стоит, — вдруг заявил Джеро и наградил меня таким взглядом, от которого я нервно заерзала. Всего в нем было понемногу — мудрости, которой невозможно обучиться по книжкам, понимания, несвойственного для того, кто не привык быть слабым, и светлой снисходительности. Такой, которая встречается у переживших огромную утрату, но научившихся с ней жить и даже гордиться собственной силой, взращенной на осколках разбитых иллюзий.

— Ты этого не знаешь, — я не стала имитировать непонимание. — Потому что ты не знаешь его, как не знаешь и меня.

— Зато я знаю Сатуса, — усмехнулся Шейн и на его лице, обычно беспристрастном, отразилось сочувствие. — И знаю, чем все это закончится.

Я нахмурилась.

— Он постепенно движется из точки «Мне нравится эта странная девчонка» в точку «Я хочу именно её и никого больше». И самое главное — он осознает собственную нарастающую с каждым днем нездоровую одержимость. И даже пытается с ней бороться.

— «Но»? — озвучила я вопрос, повисший в воздухе.

— Но у него ничего не получится, — оперся о спинку стула демон, положив на сложенные перед собой руки подбородок. — В конце концов, он начнет добиваться полного подчинения и не отступит, пока ты не сдашься. Хотя сейчас он верит, что справится.

— Справится с чем? — жалостливо откликнулась я, прикладывая платок к лицу и вытирая слезы.

— С собой.

— Ты пытаешься меня запугать? — прямо спросила я.

— Я пытаюсь тебя подготовить, — сдержанно ответил демон и в его глазах заискрилась магия, его личная магия, с которой он пришел в этот мир. Не в силах отвести взгляд я уставилась на ярко — фиолетовые огоньки, закружившиеся в танце на дне его зрачков, вместе с которыми закружилась и моя голова. — Но сейчас тебе нужно поспать. Кем бы ты ни была по праву рождения, твоему человеческому телу нужен отдых. Иначе ты сломаешься… или Тай сломает тебя. А мне бы этого не хотелось…

Голова потяжелела, веки начали закрываться помимо моей воли, и я поняла, что демон прав. Поспать сейчас будет лучшим решением, а потому покорно упала на подушку, в последний миг бодрствования ощутив, как кто — то заботливо натягивает на меня покрывало, под которым еще недавно спал Тим.

Проснулась от приглушенных голосов, которые быстро узнала и почему — то решила притвориться, что все еще пребываю в объятиях Морфея.

— Моя комната превратилась в ночлежку, — раздалось из — за приоткрытой двери.

— Не жалуйся, сам решил её здесь оставить.

— Я не жалуюсь, я намекаю на компенсацию.

— Обойдешься. Это в наших общих интересах.

Осторожно разлепив глаза, я увидела входящего в комнату Сатуса.

— Если ты вознамерился её забрать, то забирай, — с раздражением махнул рукой Шейн. — А если нет, то веди себя тише, иначе она проснется.

— А чем ты занимаешься, пока девчонка спит в твоей кровати? — с подозрением поинтересовался Сатус, складывая руки на груди и всем своим видом показывая, что уходить он не торопится.

Шейн захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.

— Читаю.

— Читаешь? — переспросил принц с мрачной насмешкой. — С каких это пор ты испытываешь тягу к знаниям? Ты же больше всех недоволен необходимостью находиться в Академии и ходить на лекции.

— А с каких это пор ты вместо одноразового ночного развлечения занимаешься… Даже не знаю, как это назвать. Благотворительностью? Что в конкретно этой малышке такого, что ты решил тратить на неё драгоценное время? И сколько еще будешь ее доставать?

— Мне интересно, как долго она сможет продержаться, — с коварством, достойным шекспировского пера, ответил демон.

Он сказал что — то еще, но я не расслышала, потому что сознание заполнил крик. Это был пронзительный свист, что — то вроде протяжного «кууууиииит» на самых высоких нотах. Стремительно восходящего и нисходящего, напоминающего парящую высоко в небе крупную хищную птицу, которая, на мгновение зависнув в воздухе, сложила крылья и сорвалась вниз, чтобы едва выйдя из крутого пике… столкнуться со мной.

С губ сорвалось то, что я и сама не сразу осознала: «Анзу!», а после душа будто бы выскользнула из тела. Я понеслась вверх, легко удерживаясь на широко расправленных крыльях устремившейся в бесконечность птицы, оставив внизу слабую и недолговечную физическую оболочку.

Не знаю, как долго длился полет. Не знаю, что вообще происходило между взлетом и приземлением, и было ли это приземление вообще, но в какой — то момента я осознала, что стою в тени на опушке, а прямо напротив меня выглядывает из — за буйно разросшихся кустов ежевики знакомый деревянный домик, возведенный из сложенных друг на друга грубо обтесанных брусьев. Квадратные окошки, как и раньше, украшают резные ставни и белоснежные кружевные занавески, а вот цветы в горшках завяли, лепестки почернели и скукожились, склонившись к сухой, потрескавшейся от недостатка влаги земле. Сразу же вспомнилось, как Милена, заботливо улыбаясь, поливала цветы, что — то тихонько им нашептывая.

— Сократ? — изумилась я, увидев усатую морду на лавочке у хорошо знакомого крыльца, которое за очень короткое время стало родным. — Что ты тут делаешь? Разве ты не должен быть в Академии?

— Я там и есть, — легко спрыгнул с лавки кот. — Физически. А душой — тут.

— Это сон? — не сразу сообразила я.

— Скорее, астральное путешествие, — уточнил кот очень серьезно.