Перед тем как пойти на вечеринку, Маргарет зашла в Шепчущиеся Ветра. Она старалась приходить сюда как можно чаще, потому что знала, что ей не бывать здесь, когда она выйдет замуж за Пенни. В этот вечер она повесила на дерево старый железный горшок и наполнила его водой для птиц. Маленький сад, благоухающий ароматом диких папоротников, что росли вдоль покосившегося забора, был прекрасен. Покой, достоинство и красота этого места, казалось, окутали ее своим очарованием. Она хотела бы остаться здесь навсегда, наедине с теми счастливыми мыслями, что приходили ей среди цветов и деревьев. Слезы наполнили ее глаза. Она ненавидела кольцо Пенни, что блестело у нее на пальце. Это был бриллиант — Пенни нравилось делать красивые жесты, и он не был жаден — а Маргарет когда-то подумала, как замечательно было бы иметь бриллиантовое кольцо невесты. Но сейчас оно стало лишь оковой.

Маргарет поразилась, увидев, как Пенни мчится ей навстречу по церковному двору. Она похолодела от мысли, что он хочет поцеловать ее прямо здесь, на виду у всех, и, хотя он ничего такого не сделал, было ясно, что она чудом избежала этого. Маргарет была так невинна, что даже не заметила состояния Пенни, а лишь подумала, что с ним что-то не так. Он сжал ее руку, восхищенно глядя на нее, он… да, он на самом деле назвал ее «малышкой».

— Малышка, — сказал он, — а я уже боялся, что ты не придешь.

Маргарет позволила Пенни повести ее через кладбищенский двор. Его рука обосновалась на ее талии, отчего ей было очень неловко. С кладбищенского двора открывался красивый вид на залив и долину Розовой Реки, над которыми поднималась луна.

— Какая красивая луна, — в отчаянии произнесла Маргарет, потому что нужно было что-то сказать. Что такое происходит с Пенни?

— О, к дьяволу луну, — сказал Пенни, удрученный тем, что Маргарет не отозвалась на его порыв так, как ей, по его мнению, следовало.

Маргарет была потрясена. Она знала, что мужчины бранятся, но не в присутствии же леди, с которыми помолвлены. Пенни мог хотя бы дождаться, пока они поженятся.

Пенни поспешил извиниться.

— Никогда не видел смысла в восхищении луной, — объяснил он, — но я сказал так, потому что хочу, чтобы ты думала обо мне, а не о луне. Прости меня, малышка. Больше никогда не произнесу бранных слов перед моей милочкой.

— Мы… мы должны вернуться во двор, — смущенно сказала Маргарет. Оказалось, что все эти любезности, столь привлекательные в фантазиях, в жизни скорее отвратительны, чем приятны. — Нам достанутся неудобные места, если мы опоздаем.

— Мне все равно, где сидеть, если я рядом с тобой, моя любимая, — сказал Пенни.

Пенни просидел всю церемонию, обняв Маргарет, не замечая ни хихиканья молодежи, ни удивленных усмешек старшего поколения. Он сжимал руку Маргарет во время всех сентиментальных пассажей в песнях и заявил ей, что у нее самые красивые ноги во всем клане, да, черт побери!

Маргарет, которая втайне считала, что ее стройные, красивой формы ноги очень даже неплохи, тем не менее, принадлежала к поколению, которое не обсуждает ноги. Она смутилась до красноты и спрятала ноги под скамью, на которой сидела. Чтобы перевести разговор на более безопасную тему, она сказала Пенни, что Найджел Пенхаллоу, недавно приезжавший из Нью-Йорка, пригласил ее к себе и сказал, что «Странствия Пилигрима», что достались ей от тети Бекки, оказывается, имеют некую ценность. Это было очень старое издание и в хорошем состоянии. Он предложил узнать точно, сколько оно может стоить. Маргарет спросила у Пенни, не лучше ли было отказать ему. Он посоветовал не продавать книгу.

— У меня достаточно средств, чтобы обеспечить нам удобства, малышка, и… — Пенни был на грани слез, — когда я уйду, Магрет, тебе хватит, чтобы достойно прожить свое вдовство.

Маргарет еще не успела привыкнуть к мысли, что станет женой Пенни. Мысль о том, чтобы стать его вдовой, добила ее. Она отправилась домой совсем несчастной. Пенни почти рыдал, когда поцеловал ее на прощание. И, услышав, как кто-то спросил у Маргарет, прошло ли ее больное горло, не отстал от нее, пока не добился обещания завязать горло теплым чулком, когда она пойдет спать. Если он так беспокоится об этом, она должна верить ему во всем.

I

«Этот чертов кувшин сведет всех нас в могилу», — ворчал дядя Пиппин.

Он пришел к такому выводу после того, как в один прекрасный день свинья Уолтера Дарка оказалась не там, где ей следовало находиться, потому что Уолтер спорил во дворе с Палмером Пенхаллоу о том, кому должен достаться кувшин. Они так разгорячились, что Уолтер не заметил, пока не стало слишком поздно, что его свинья выбралась из загона в сарае и направилась по тропе к дороге. Когда Уолтер увидел это и бросился в погоню, свинья была уже на Королевской дороге, и все произошло так быстро, что он даже не успел завопить.

Молодые Принц Дарк и Милтон Грендер мчались на мотоцикле. Хью Дарк ехал на своей машине домой, возвращаясь с политического собрания, где было решено, что он должен стать кандидатом от их партии на предстоящих местных выборах. Он уже давно поставил себе такую цель, но не чувствовал радости от того, что она наконец достигнута. Он совсем не думал об этом, угрюмо ведя машину в янтарной дымке июльского дня, мимо старых залитых солнцем пастбищ и улочек, розовых от цветения гостеприимных садов, полных бордовых мальв, мимо туманного речного берега, мимо старых каменных оград под темной магией сосен и холмов, где ветер шумел в верхушках елей, навстречу острому запаху моря. Красота мира напоминала только о Джоселин. Если бы он ехал домой в Лесную Паутину, чтобы рассказать ей о чести, которой его удостоили. Если бы Джоселин встретила его у ворот, на ветру, что запутался в рыжих локонах ее волос — в нетерпении узнать, что произошло на собрании, готовая сочувствовать или поздравлять в зависимости от того, что потребуется. Тогда бы оно чего-то стоило. А ныне все прах и тлен.

В этот миг все и произошло. Свинья Уолтера Дарка достигла дороги. Принц Дарк, мчавшийся, как обычно, на всей скорости, врезался в нее, прежде чем успел свернуть или затормозить. От удара Принц и Грендер свалились с мотоцикла. Принц перелетел через кювет за ограждением, а Грендер камнем рухнул прямо в канаву. Свинья лежала тихо, слишком мертвая, чтобы высказывать свое мнение о случившемся, а мотоцикл слепо покатился через дорогу. Хью резко свернул, пытаясь избежать столкновения. Его машину понесло по кругу. Мир вдруг стал вдвойне четче. Краски пейзажа приобрели невероятную живость и яркость. Казалось, время остановилось, и он успел пережить и увековечить все волнения своей жизни, всю свою любовь, ненависть и отчаяние. Затем, под запоздалый вопль Уолтера, машина перелетела через кювет, а зеваки, стоящие у кузницы, осознали, что только что стали свидетелями трагедии.

На какое-то время всех охватила паника. Дядя Пиппин лихорадочно пытался навести порядок. Находящегося в сознании Принца и потерявшего его Грендера подняли и повезли в больницу, у последнего было почти оторвано ухо. Машина Хью лежала перевернутой в канаве, Хью сидел, все еще вцепившись в руль. Когда его в конце концов вытащили, он дважды прошептал имя Джоселин, прежде чем лишиться чувств. К тому времени, когда все три жертвы были доставлены в больницу, а Уолтер Дарк печально погрузил свою мертвую свинью на волокушу, озабоченно размышляя, сможет ли Принц Дарк возместить ему убытки, либо он должен подать на него в суд за убийство дорогой свиньи, известие об аварии разнеслось по всей Серебряной Бухте в столь искаженном виде, что никто толком не знал, кто погиб, а кто травмирован, и Джоселин металась по своей комнате в безумии тревоги и страха. Что же там произошло? Был ли Хью тяжело ранен или… она не могла позволить себе даже мысленно произнести это слово. И не могла пойти к нему. Он бы не захотел. Она ему не нужна. Она ничего не значит для него, та, что значила так много. Она не могла даже позвонить, чтобы узнать правду о случившемся. Любой другой, да почти все, могли справиться об этом, но не она. Между тем ей становилось все хуже, у нее не оставалось сил терпеть эту муку; да, она дура и идиотка, но даже дуры и идиотки имеют право страдать. Она замерла, сжав кулаки и глядя на Лесную Паутину. День был пасмурным, но сейчас вдруг засветило солнце, явив свою обычную магию. Холм тонул в очаровании солнечного света, и Лесная Паутина, ее дом… ее родной дом, сиял словно драгоценность. Там ли Хью? Погибший? Страдающий? А она не может пойти туда. Возможно, Полин уже в доме!