Это кажется нереальным, как будто мы разговариваем во сне.

Бастен бормочет про себя:

― Чертовски хороший вопрос.

Он впервые заговорил о Волкании в гостинице «Мэниуотерс». Интересно, знает ли он больше, чем говорит, или, по крайней мере, подозревает, но его сжатая челюсть говорит о том, что его мысли пока заперты в его собственной голове и он не готов делиться ими.

Мы оставляем тела в коттедже. В этом лесу достаточно голодных тварей, чтобы от них ничего не осталось. Измученные и грязные, мы едем через лес, параллельно реке, на случай, если в отряде налетчиков окажется больше людей. Луна уже высоко, когда Бастен наконец останавливает Мист, чтобы послушать, что происходит вокруг.

― Здесь недалеко водопад, ― говорит он. ― Сразу за тем холмом. Там мы будем в безопасности. Вода заглушит наши запахи и звуки. Может быть, мы даже сможем искупаться.

Мои мышцы напряжены до предела, пока мы преодолеваем последний отрезок пути. Вскоре я слышу водопад, а затем вижу серебристый лунный свет, отражающийся от воды. Это высокий, узкий водопад, который низвергается с края неглубокой пещеры и разбивается о камни, а затем превращается в извилистый ручей.

Бастен ведет Мист в укрытие. Мы начинаем срывать с себя пропитанную кровью одежду, чтобы помыться. Рев водопада наполняет тишину, когда наши обнаженные тела освещаются лунным светом. Бастен видел меня обнаженной тысячу раз, но сейчас я чувствую себя скованно. Когда он протягивает руку, чтобы помочь мне перебраться через камни, я скрещиваю руки на груди.

― Я больше не могу прятаться за волосами, ― тихо говорю я, зная, что он слышит меня, несмотря на шум водопада.

Бастен делает паузу, не сводя глаз с моего лица, из уважения делая вид, что ночь скрывает все, что ниже уровня плеч.

― Напавшие отрезали их?

Я киваю.

― Чтобы меня было сложнее узнать. Я не скучаю по ним, но с ними я не чувствовала себя такой голой.

Он заправляет еще одну прядь мне за ухо.

― Ты мне нравишься такой. Они тебя утяжеляли.

Я осторожно пробую воду, вытянув одну ногу, и вскрикиваю от холода, но это желанный шок для моего организма. Я окунаю в падающую воду руку, потом голову, затем полностью встаю под грохочущую воду и откидываю голову назад, позволяя ей омыть меня.

Бастен присоединяется ко мне под водопадом, оттирая кожу головы под холодным потоком. Он поворачивает лицо к небу, позволяя воде бить его по лицу. Это должно быть больно, но он не вздрагивает.

Рев воды слишком громкий, чтобы мы могли много говорить, но он видит, как я пытаюсь смыть кровь со спины, и подходит ко мне сзади, чтобы помочь. Его руки обхватывают мои плечи, и он направляет меня под струю воды. Он смывает кровь, разминая мои напряженные мышцы, пока они не расслабляются под его уверенными прикосновениями.

После купания мы стираем одежду и раскладываем ее сушиться, затем я закутываюсь в одеяло, а он накидывает полотенце на талию и разводит костер в подветренной части пещеры. Легкий туман из брызг, образующийся у водопада, заставляет меня дрожать, несмотря на потрескивание пламени.

― Иди сюда, ― зовет он, похлопывая себя по колену. ― Тебе нужно быть ближе к огню.

Он усаживает меня к себе на колени и укутывает одеялом так плотно, что и комар не проскользнет. Даже не знаю, что успокаивает больше ― одеяло или объятия Бастена. Я расслабляюсь у него на груди, смотрю на огонь, а мои мысли затихают под ровный рокот водопада.

Долгое время проходит в тишине.

Не думаю, что кто-то из нас хочет прервать этот момент. Мы в безопасности. Мы чистые. Мы вместе. Одно неверное слово может разрушить этот хрупкий карточный домик, разметать нас по ветру, в то время как все, чего я хочу, ― это навсегда остаться в его объятиях.

Каким-то образом его рука оказывается в моей, и мне приятно делать что-то такое простое, как держаться за руки. Свет костра мерцает на его разбитых костяшках. Я провожу большим пальцем по его поврежденной коже, вспоминая, как он был возбужден во время боя. Как я была возбуждена, наблюдая за ним. Он делал это так легко, что бой выглядел как игра. Он уничтожил четырех мощных мужчин за считанные минуты.

Что бы он сделал с Сестрами, которые унижали меня?

Поддавшись импульсу, я подношу костяшки его пальцев к губам и нежно целую царапины.

В его груди раздается стон.

― Мне нравится, когда ты так делаешь. ― Его рот оказывается достаточно близко к моему уху, чтобы я могла слышать его за ревом водопада.

― Что делаю?

― Обращаешься со мной, как со своими животными. Так чертовски нежно.

На секунду я задумываюсь о том, чтобы поцеловать другие места его тела. Купание в водопаде освежило меня, снова возбудило, как во время драки. Мое дыхание кажется поверхностным. Зубы то и дело находят нижнюю губу, стремясь укусить до боли. Купание оживило и Бастена ― это более чем очевидно. Мне не нужны обостренные чувства, чтобы ощутить твердость его члена, прижимающегося к моей заднице через одеяло.

Мои бедра двигаются на его коленях, словно сами по себе. Его дыхание ненадолго перехватывает. Затем его рука покидает свое целомудренное положение, в котором он сжимал мою ладонь, и перемещается к оголенному плечу, обнажившемуся из-за сползшего одеяла. Большой палец гладит его длинными движениями.

Мое зрение затуманивается. Я дышу слишком поверхностно. В голове проносятся фантазии о том, что может произойти в этой пещере за водопадом, как будто мы ― последние люди на земле.

Подавляя нервную дрожь, я шепчу:

― Теперь я понимаю, что дело было не в Адане, а лишь в том, что он мне предложил.

Бастен молчит, прежде чем спросить:

― Любовь?

― Свобода. ― Я сглатываю комок нервов, застрявший в горле. ― Вот чего я хочу. Не богатство. Не высокий титул. Не