–Ты что творишь, Бэлла?!-повторяет он яростно, шлепая меня, как нашкодившую школьницу,– что ты творишь?!

Мне больно, обидно и унизительно. Я пытаюсь вывернуться, но железный захват на моей талии, словно бы приковывающий меня к поверхности, не дает мне это сделать. Боль нарастает с каждым его ударом- и в какой-то момент я не выдерживаю и начинаю жалобно плакать.

Слышу, как пряжка ударяется о пол, а вместо болезненных шлепков чувствую его губы на своей коже.

–Ты только моя, малютка… Только моя… Скажи мне, ты ведь не совершала глупостей, а? Не надо провоцировать меня… Не заставляй меня делать тебе больно… Только моя…

Я задыхаюсь от рыданий. Они вырвались из меня, наконец, прорвав эту проклятую плотину, которую создал он всей этой нестерпимой ситуацией.

– А ты, Алан?! Ты только мой?! Оставь меня! Я тебя прошу… Умоляю тебя, оставь! -захлебываюсь в собственных слезах. Не могу больше терпеть то, что внутри…

Он не слышит меня. Он в своем собственном аду сейчас… Чувствую его губы на всем своем теле, он целует мои ягодицы, спину, пробирается к спине, задирая платье выше. Хрипит, как зверь.

Я так хотела его поцелуев, а теперь каждый из них обжигает мое тело… Каждый- как клеймо…

–Малютка моя… Малютка…-шепчет он, а я что есть мочи отталкиваю его от себя…

–Нет, Алан! Нет! Ты не прикоснешься ко мне сейчас! Не хочу!

Он с рыком снова набрасывается на меня. С силой разводит ноги, несмотря на мое сопротивление. Бесцеремонно трогает меня там пальцами и… Останавливается… Я и сама чувствую, что совершенно сухая… Не только моя душа, даже мое тело сейчас отторгает эту ситуацию, в которую он нас затащил…

Я зарываюсь лицом в подушки, не хочу ничего видеть… Слышу только через пару минут, как хлопает дверь.

Меня снова начинают сотрясать рыдания. Сползаю вниз, пока не чувствую, как оголенная, избитая им плоть соприкасается с холодным паркетом…

Алан

Внутри всего разрывает. Мог бы, сейчас бы выл, как зверь. На глазах красная пелена- какая же это боль- вот так ревновать, сомневаться, думать о том, что она может вот так же улыбаться другому, целовать, обнимать… С силой бью по рулю. Проклятие… Она знает про Милену… Как же, сука, это все осложняет… Кто постарался? Этот хер с горы, помощничек долбанный, который решил воспользоваться моим отсутствием и втереться к ней в доверие? Он ведь заглядывался на Бэллу еще тогда, когда она работала в вебе. Это ведь он мне про нее рассказал вообще… А я, гребанный идиот, поверил ему… Был уверен, что Давид надежный. Что могу ему доверять…

Звоню в его дверь не прекращая до тех пор, пока он, наконец не открывает, заспанный, взъерошенный.

Вижу его морду-и со всей силы бью, не дожидаясь реакции. Так, что он отлетает к противоположной стене.

–Ты че?-спрашивает он ошарашенно, вытирая окровавленную губу.

–Это ты че, мудак?! Ты охуел, Давид?! Сука! Ты что возомнил о себе?!

Кричу, срывая связки, подходя и нанося удар за ударом, как на октагоне, пока он нелепо прикрывается. Не сопротивляется, гад. Знает, что я прав…

–Что ты с ней делал? Ты к ней прикасался?! Отвечай!

–Прекрати…

–Прекратить?!-ярость выбрызгивает из меня, как лава из вулкана…

– Ты что себе возомнил вообще? Решил воспользоваться ситуацией и девочку мою увести, пока я уехал разгребать своё дерьмо?!

–Я никого не уводил и даже не пытался, прекрати сейчас же!-снова говорит он, еще более жестко,– еду брал, да… Что в этом такого? Ей грустно и одиноко. Ты же, сука, шибко занятый! У тебя на нее время что ли есть? У тебя ж целый гарем! А она живая- общения хочет… Одиноко ей…

–А…– усмехаюсь жестко,– а ты ей это общение давал, да? Одиночество решил ее скрасить…

Он сидит, опершись о стену. Хлюпает разбитым носом.

–Ты уволен, Давид,– кричу я ему, выходя из квартиры,– чтобы к Бэлле больше на пушечный выстрел не подходил! Увижу или узнаю- капец тебе!

Сажусь в авто, с силой сжимаю волосы, тяну на себя. Сука, вот так ушел человек из моей жизни, самый близкий здесь мне человек… Которому я доверял… А он… Внутри буря. Езжу бездумно по городу, то и дело бью по рулю, матерясь, кусаю губы… Это и есть настоящее отчаяние… Безнадежное, агонизирующее внутри. Злость немного отступила- и на ее смену пришла жалость к Ней… Дикая, щемящая… Моя девочка… Что я натворил… Что же я натворил… Как же мне разгрести это всё… Рука сама нащупывает в кармане джинсов ракушку с дыркой, которую она мне нашла на берегу Атлантики… Сердце разрывается. На глазах слезы… Я был готов молиться всем богам на свете, лишь бы они исполнили одно-единственное мое желание…

Бэлла

Наверное, я за этот вечер так сильно наплакалась, что слез не осталось. Когда тебя очень сильно тошнит, рано или поздно внутри ничего не остается, только спазмы. Вот и я так же- физически чувствовала, что плачу, а слез уже не было… Сухие, мертвые глаза, смотрящие в одну точку.

Услышала, как снова повернулся ключ в дверной скважине… Замерла…

Он проходит в комнату. Слышу звук снимаемой одежды. Он ложится рядом. Притягивает меня к себе. Я чувствую на своей спине порхание его ресниц и мне почему-то кажется, что они влажные… Он покрывает мою спину поцелуями… Другими, не теми, что жалили еще пару часов назад. Спускается к все еще горящим ягодицам, немного разводит мои ноги в стороны и впивается своим ртом в мое женское естество. Я вскидываюсь от неожиданности и интимности, а он только сильнее приживает меня к себе. Целует, ласкает языком, гладит пальцами… Я слышу его утробное рычание, чувствую, какой жар исходит от его тела- и мое тоже начинает меня предавать… По каждой клеточке растекается томительное тепло, я блаженно закатываю глаза и понимаю, что он меня уносит отсюда далеко, что я снова в его власти… Что ничего не изменилось и не изменится. Я его, каким бы подлецом он ни был, какую бы роль мне ни уготовил в этой жизни… И пусть, как только анестезия в виде этого дикого, нереального кайфа нашей физической близости пройдет и боль опять накатит, сейчас я снова доказываю ему своей природой, что принадлежу ему…

Он чувствует, как я трясусь в оргазме… Его движения еще более настырные, требовательные, интимные. Язык глубоко во мне, пальцы со всей силы сжимают собственнически бедра…

–Я люблю тебя, Бэлла- слышу его голос, отдающий в ушах эхом экстаза,– я люблю тебя больше жизни, малютка… Ты мое всё… Ничто это не изменит… Никогда…

Мое тело еще трясется в конвульсиях, а он уже рядом… Заглядывает в мои глаза, целует, покрывая меня моими же соками…

–Люблю… Слышишь? Люблю…

Я теряюсь в его объятиях, растворяюсь в сладких, страстных признаниях. И даю ему опять полную власть над своим телом и душой. Мы оба потные и изможденные. Вымотанные морально и физически. Трясущиеся, как наркоманы от желания испытывать этот кайф соития снова и снова. Он садится сам и сажает меня на себя. Мы снова друг в друге. Он двигается не спеша, смотрим глаза в глаза…