— А кто этот человек? — предполагаемый убийца остановился напротив Олеси и присел перед ней на корточки, глядя ей в глаза почти с жалостью. — Кто тот человек, который якобы меня видел?

Ага! Как же! Сейчас она прямо так возьмет и выдаст Дугова! Мало тому испытаний выпало за последнее время, так она его еще и в руки убийце сдаст. Поэтому коротко улыбнувшись, она и проговорила:

— Не скажу!

— А если я начну вас пытать, милая? — его пальцы слегка коснулись ее щеки, проехались вниз до подбородка и больно сжали. — Начну мучить вас так, что вы забудете, как вас зовут, а? Тогда как?

— Тогда? Тогда я тем более не скажу вам имя этого человека. Раз забуду собственное имя, не вспомню и его, — резонно возразила Олеся, замирая от мерзкого холодного ужаса.

Как-то еще держалась, не выла и не дергалась в его руках. Выдержки в ней, что ли, столько? Хотя, какая к черту выдержка? Это хлороформ, скорее всего, оказал такую неоценимую услугу. Не затуманься мозги его парами, давно бы уже валялась у ног этого маньяка в глубоком обмороке.

— Вы — Олеся Данилец — очень смелая и очень дерзкая девушка, — вдруг вынес ей вердикт убийца со странной, блуждающей на губах улыбкой.

Он встал на ноги, одернул брюки и сел через минуту обратно на стул. Скрестив руки, какое-то время ее пристально рассматривал, и вдруг спросил с грубым таким напором:

— Если существует такая уверенность в том, что убийца — это я, а не Писарев Григорий Иванович, то какого черта ты вздумала шантажировать именно его, а, дрянь?!

Наступил черед удивляться Олесе.

Она вытаращила глаза, приоткрыла рот и какое-то время беззвучно шевелила губами, пытаясь справиться с изумлением. Потом все же нашла в себе силы выдохнуть:

— Садиков! Этот гад до него все-таки добрался!!! Дэн мне говорил, а я не верила… Нет, ну какая же скотина!..

— Кто такой Садиков, кто такой Дэн?! Ты не могла бы выражаться яснее! — прикрикнул на нее тюремщик ворчливо, но без прежней угрозы в голосе. — Давай, Олеся, рассказывай все, что тебе известно, и так уже времени много потеряно.

И ей вдруг показалось, что ее похищение ничем страшным не грозит. И этот мужчина, который изо всех сил старается казаться ужасным, не так ужасен. Озабочен скорее.

— Это такая запутанная история, — пробормотала она с виноватой улыбкой. — Значит, вы не тот человек, который сидел за рулем машины Григория Ивановича? Понятно… А я-то, если честно, думала, что вы это — он… Ну, что вы и есть убийца Марины Хабаровой…

— А можно без лирических отступлений! — прикрикнул тот на нее и выразительно постучал пальцем по крупному циферблату своих наручных часов…

— Можно, — Олеся снова виновато улыбнулась. — Началось все с того, что я ходила с подписными листами по квартирам…

Она говорила долго и с подробностями, вставляя в качестве отступлений свою собственную точку зрения, восклицая при этом:

— Это я так думаю!

Или:

— Мне так показалось!

Единственное, что она себе позволила в качестве небольшого отступления, так это то, что не стала конкретизировать имени любовника Марины Хабаровой. Она так и не назвала этому человеку Дугова.

Когда она замолчала, дверь подвала неожиданно отворилась, и по ступенькам к ним спустился сам Писарев Григорий Иванович. Олеся даже голову в плечи вжала, настолько была ошеломлена этой неожиданной встречей. Она уж было совсем помирать собралась, а тут же все вдруг меняется на ходу.

— Здрасьте, — брякнула, когда Григорий Иванович — в домашнем теплом костюме, в тапочках на босу ногу — остановился напротив нее.

— День добрый, — бесцветным голосом поприветствовал тот, скользнул по ней неприязненным взглядом, тут же отвернулся и спросил: — Что делать будем, Володя? Как думаешь, врет?

— Я не вру! — воскликнула Олеся с чувством и сделала попытку привстать, но то ли от пережитого страха, то ли от хлороформа, а может, и от того и от другого вместе, ноги так ослабели, что попытка не удалась. — Я правда не вру, Григорий Иванович! Вы можете позвонить Хальченкову Виктору Георгиевичу и спросить у него! Он вам все расскажет!

— Это следователь, — пояснил Володя, посматривая на нее, кажется, с сочувствием. — Он ведет дело об убийстве Хабаровой и…

— Вот только этого мне и не хватало! — зло фыркнул Писарев. — Давайте позвоним следователю в милицию, потом в прокуратуру позвоним, следом журналистам… Мне и так это грязное дело уже на зубах вязнет, стану я еще звонить кому-то! Мы просто вот что сейчас сделаем…

Писарев прошелся вдоль бетонной стены подвала, постоял минуты две в раздумьях за спиной Володи и проговорил затем:

— Мы просто возьмем сейчас и навестим этого вашего Садикова.

— Так нету его! Пропал он! — воскликнула огорченно Олеся, кажется, ей никто здесь не верил. — Я уже рассказывала вашему помощнику, что Дэн…

— Да слышал я, слышал, — отмахнулся от нее, как от мухи, Писарев и недовольно поморщился. — Все до слова слышал. Но это не значит, что я должен всему сказанному верить. Где гарантия, что вы не оговариваете честного человека?! Гарантий нет. Стало быть, следует проверить и только…

Писарев знал, что Садикова нет дома. Наблюдение, установленное за его квартирой и фотостудией, пока никаких результатов не дало. Но девчонка тоже мутная какая-то. Кого-то покрывает, о чем-то не договаривает.

Кого? О чем?

Злило еще и то, что в автосервисе никто толком ничего им сообщить не сумел.

Да, пригнали машину в то утро, и что с того? Кто-то делал, кажется. А, может, это только кажется. Вроде договоренность была с Хабаровым. Но его в тот день на работе и вовсе не было.

С Хабаровым! Именно с Хабаровым договаривался водитель Писарева. Именно с Владом они забили на девять утра стрелку. А тот вдруг взял и ушел с работы. Жена Ленка ни о какой договоренности не знала и знать не могла. Она просто пригнала машину, поставила ее у входа в гараж и смылась по своим делам. А некто…

Некто, кому позарез вдруг понадобилось отъехать ненадолго на встречу с Хабаровой, с чего-то решил воспользоваться именно этой машиной.

С какой-такой, спрашивается, стати? Кого он хотел подставить, усаживаясь за руль: Влада или Писарева? В чьем стане искать врагов?

Вот приблизительно какие вопросы сейчас волновали Григория Ивановича. И неожиданный ответ он вдруг получил от диковатой на вид девчонки, которую они приволокли в подвал как возможного организатора грязного шантажа.

— Думаю, что это кто-то из автосервиса. Это кто-то из близких Владу людей, — проговорила Олеся, настороженно посматривая в сторону мужчин. — Ваша профессиональная деятельность, думаю, тут совершенно ни при чем. Кто станет так заморачиваться, желая вас подставить?! Этот человек должен был быть любовником Марины Хабаровой — раз. Второе — у них была назначена встреча на конкретном месте в конкретное время. Третье — машина! Водитель мог и не гонять вашу машину в тот день в автосервис. Мало ли по какой причине!.. Вы просто-напросто могли никуда не выезжать и все! Что же тогда весь план коту под хвост? Нет… Тут дело в другом… Влад рассказывал мне, что когда Марина говорила с этим человеком и увидела вдруг его, выходящего из укрытия, она… Она тут же продублировала ситуацию своему собеседнику. И, кажется, тот был очень зол на нее. Она оправдывалась, во всяком случае. Уж не знаю, что там их связывало, но…