Когда на «Тихие луга» прибыл Джон Робинсон, муж Руби, он спросил Элнер:

– Лютер вам поведал, как он здесь очутился?

– Говорит, просто несчастный случай.

– Что? Эй, Лютер, ты почему не сказал, что утонул, спасая женщину?

– Да зачем… – промямлил Лютер. – Вроде как позорно, что не умею плавать.

– Брось, тут нечего стыдиться. Ты настоящий герой. У той женщины трое детей. Вообразите, он кинулся спасать совершенно незнакомого человека.

– А я ничуть не удивляюсь, – сказала Элнер, выслушав всю историю. – Я всегда знала, что он хороший мальчик. Правда, милый?

– Ну, так ты говорила.

Спасенная женщина не забыла того, что для нее сделал Лютер. Вместе с мужем и детьми она приехала на его похороны. Младшая дочка, которой только-только исполнилось шесть лет, положила на его могилу самостоятельно написанное письмо:

Дорогой мистер Григз,

Спасибо, что спасли мою маму. Она хорошая и тоже очень этому рада. Мне жалко, что вы утонули.

Вторник выдался удачным. Как всегда, поддатый, Дуэйн Младший напялил футболку с надписью «Даешь пьянку» и решил передохнуть от дома. Жена на работе, дети в школе. Прихватив упаковку с шестью банками пива, он отправился на кладбище. Возле могилы матери плюхнулся на траву, забил косячок и открыл холодное пивко. Потом глянул на город у подножия холма и вздохнул. Как мамаша откинулась, не житуха, а сплошная тягомотина. Маманя-то была потешная. Вредная, зараза, но потешная. И чего ей вздумалось помереть? Блин, не женись он на всех этих бабах и не наплоди этих детей, сорвался бы в Ки-Уэст и там дал бы жару с другими попугайными головами. Дуэйн покивал своим мыслям. Да, было бы здорово очутиться в Ки-Уэсте. Весь день сидишь на пляже, прикладываешься к бутылке. Никаких тебе действующих и бывших жен, никаких детей. Блин… Вдруг там встретится Джимми Баффет? Было бы круто, а? Нет, ей-богу, надо туда сгонять. Вот только бы водительские права вернуть. Да хрен-то с ними, можно и автостопом. Сорваться – и с концами. Во будет круто. Дуэйн открыл вторую банку. Не, скажи, это круто, да?

Когда он ушел, Тотт вздохнула и окликнула Джеймса:

– Пьет, как в бездонную кадку льет.

– М-да, – вздохнул Джеймс.

День уже разгорелся, когда на «Тихих лугах» услыхали пронзительный вой сирен. Промчавшись по городу, машины «скорой помощи» и полицейского патруля взвизгнули тормозами и остановились.

Что случилось? – гадали обитатели кладбища, не разобрав, в какой части города смолкли сирены. Кто-то ранен? Кому-то плохо?

Первой заговорила Тотт Вутен:

– Я надеюсь, тот, кого повезут в больницу, знает, во что ему это обойдется. Когда во Флориде меня пырнула в ногу рыба-игла, мне выставили счет на пять тысяч долларов. Там ехать-то всего шесть кварталов. Я говорю, пропадите вы пропадом, говорю, я бы взяла такси и сэкономила кучу денег. С тех пор я всех упреждаю: если, говорю, можешь, встань и дуй пешком, только смотри не дай запихнуть себя в их треклятую карету.

К несчастью, тот человек перед домом Свенсенов, кому вызвали «скорую», не мог дуть пешком.

В любом городе одни люди всегда на виду, а другие живут себе потихоньку и никто их не замечает.

Спокон веку Норвалин Уиттл была полновата, что гасило мужской интерес к ней и лишало возможности стать мажореткой или чирлидером.

Сейчас, в тридцать семь лет, она вела бухгалтерию нескольких городских компаний, но благодаря интернету могла работать на дому. Родители оставили ей удобный домик в две комнаты и одну ванную, из которого она выходила лишь за продуктами или в аптеку. И это ее вполне устраивало. С нею жила собака Митци (нечистокровный йоркширский терьер) – прекрасная компаньонка, приученная делать свои дела на газетку.

И вот однажды, отправившись в магазин, Норвалин заметила, что при ходьбе переваливается с боку на бок, точно огромный океанский лайнер на волнах. Лишь теперь она осознала, какая она большая и толстая. Вот те на. А ведь правда: она с трудом влезала в туфли, уже давно не носила кольца и часы. Как же раньше-то ничего не замечала?

Беда в том, что прочие радости жизни она компенсировала в «Макдоналдсе», сметая двойные чизбургеры с картошкой фри. И диетическая кола, видимо, не уравнивала поглощенные калории. Обалдеть. Она даже не заметила, как стала носить просторные балахоны и обувь без задника. Норвалин всегда знала, что слегка полновата, однако нынче на осмотре доктор Холлинг ее известил, что стадию полноты она уже миновала. Весы, определяющие соотношение жира и мышечной массы, вынесли приговор: она переметнулась в категорию тучных и вот-вот перейдет в класс болезненного ожирения. Врач записал ее на прием к диетологу.

По дороге домой Норвалин кляла себя на чем свет стоит. С чего это она решила, что может объедаться, как подросток? Вот оно что. Не потрудилась задуматься. Последние двадцать два года сидела перед телевизором и трескала не закрывая рта, превратила свою жизнь в жвачное существование. И если теперь не пойти к диетологу, тот наябедничает доктору Холлингу.

Диетолог излучала жизнерадостную уверенность в успехе лечения. Внутри вас, сказала она, сидит худышка, которой не терпится вылезти наружу. Норвалин знала, что это не так. Внутри нее сидела толстуха, у которой не было сил даже шевельнуться. Да и зачем? Никто ее не любит. Единственный парень, в которого она была влюблена, женился на другой. Тогда – зачем? Ради себя, сказала себе Норвалин, но, по правде, ей хотелось лишь поесть вкусненького, поиграть с Митци и посмотреть телесериал.

– Дело тут не в силе воли, – пояснила диетолог. – У вас, мисс Уиттл, зависимость от еды. Вы пристрастились к углеводам, как наркоман – к героину. Единственный способ постепенно сбросить вес – категорически отказаться от сладкого и мучного.

Ну ладно. Предположим, она пройдет весь курс, потратит время и деньги, измучает себя всякими ограничениями – и что потом? Станет несчастным скелетом с обвисшей кожей. Если избавитесь от лишнего жира, сказала докторица, проживете на добрых десять лет дольше.

А на кой она такая жизнь – без хлеба и мороженого? – подумала Норвалин и, сделав выбор в пользу десерта, решила в клинике больше не появляться.

Прошло несколько лет. Пятничным утром Норвалин с большим трудом выбралась из машины, поочередно выпростав ноги, отдышалась и через парковку двинулась к аптеке. И тут вдруг из супермаркета донеслись крики и шум, люди вокруг попадали на землю. Кто-то завопил:

– Держите его! Держите!

Из стеклянных дверей магазина выскочил человек с пистолетом, за ним гнался охранник. Раздумывать было некогда. Норвалин скрестила руки и встала на пути беглеца. Человек с разгону в нее врезался и, выронив пистолет, упал. Норвалин тотчас на него уселась и так сидела до приезда полиции. Оказалось, не зря – злодей только что ограбил ювелирный салон.