я и сам думаю, но эту бочку нам вдвоём не осилить, а если бы и осилили, то клипербот не поднимет. Надо спустить шлюпку, но вдвоём мы этого тоже не сможем сделать, у тебя же рука болит. Был бы ветер, мы бы подтянули сюда наш разведчик… Но ветра нет. Может быть, ночью подует…

— Знаете что? — предложил юнга. — Едьте вы один клиперботом к самолёту, заберите оттуда нашего командира, а я буду ждать вас здесь. Втроём спустим шлюпку, перекатим туда бензин и доставим его к самолёту.

— Ну, оставить тебя! А если этому «S» вздумается пойти на дно?

— Это будет не так быстро, а вот пока мы будем ветра ждать, то он таки может с нами распрощаться.

— Так давай я останусь, а ты плыви за Барылем!

— У меня же рука болит, я долго плыть не смогу, — ответил юнга.

Петимко не хотелось оставлять парня одного на этом не особо надёжном пароходе, но, взвесив все обстоятельства, он согласился. Марк полез назад на шлюпдек, а штурман на клиперботе отошёл от парохода.

Юнга следил, как лодочка отдалялась и наконец исчезла. На самолёте загорелись бортовые огни. Должно быть, Барыль включил маленький аккумулятор. Парень сел возле шлюпки, смотрел на чёрную морскую воду, в которой начали отражаться первые звёзды, и терпеливо ждал возвращения клипербота. Так просидел он долго, когда вдруг насторожился: где-то совсем близко послышалось не то рычание, не то мяуканье. Оно становилось всё громче, и, будто в ответ, в темноте, на затопленном пароходе, зарычал какой-то зверь. Вскоре к нему присоединился второй.

22. СТРАННЫЙ ПАРОХОД

Барыль с нетерпением ждал штурмана и юнгу. Он следил за ними в бинокль, видел, как оплывали пароход, ругался, когда заметил, что подплывали очень близко к нему.

— Отчаянный народ, — сказал он Ясе. — У нас в бригаде о таких говорили: «Мир не удивит, а разбиться может».

— А может быть, они там кого-нибудь нашли? — предположила девочка.

— Я против! Где же мы разместимся? — пилот обвёл рукой самолёт.

Размещаться, и правда, больше было негде.

Когда зашло солнце, сразу заметили на пароходе зелёный огонёк. Пароход стоял к ним правым бортом. Первые лёгкие сумерки уже мешали рассмотреть там людей. Когда клипербот отошёл от парохода, Барыль не спускал с него глаз, пока он не приблизился к самолёту, и стало видно, что на клиперботе только один человек.

— Боялись мы, Яся, что привезут нам пассажиров, а выходит, что наш один там остался. Вот народ! — удивлялся пилот.

Барыль и Яся с нетерпением ждали, когда лодочка подойдёт ближе.

Наконец Петимко подплыл. Узнав о бензине, Барыль сразу засуетился:

— Так у меня же левый бак целый, а с половинным запасом мы часа три сможем продержаться.

Пилот согласился на план, задуманный штурманом — правда, он не очень охотно согласился оставить самолёт, но другого выхода не видел. Петимко мог бы забрать с собой Ясю, но при спуске тяжёлой шлюпки она мало чем могла помочь. Проинструктировав Ясю, как ей вести себя на случай разных неожиданностей, Барыль пересел в клипербот.

— Значит, если что-нибудь случится, — сказал пилот девочке, — мигай бортовыми огнями. Твоя надутая подушка пусть будет всё время возле тебя.

Яся пообещала выполнять всё, как ей сказано, и лётчики отплыли. К тому времени ночная темнота уже полностью накрыла море. Резиновая лодочка плыла при свете звёзд, направляясь к зелёному огоньку парохода. Огни самолёта остались позади. На вёслах сидел Барыль, а Петимко в это время отдыхал.

— Кроме штурманской рубки, вы ни в одно помещение не заходили? — спросил пилот.

— Нет.

— А может быть, там есть кто-нибудь живой?

— Не выдумывай. Может быть, мёртвый, а в живых разве что крысы остались. Марк сейчас, должно быть, слышит, как они пищат.

В это время они оба в один миг замолчали и стали вслушиваться в ночную тишину. До них долетел стон. Низкий, могучий стон — раз, потом второй. Этот стон переходил в глухой рёв.

— Это что? — спросил пилот.

Штурман молчал. Он прислушивался, не повторится ли необычный звук. Вскоре он и повторился. Начинался будто стоном, а заканчивался чем-то подобным рёву сирены: о-о-у-у-у. Но не протяжно, а громоподобно, раскатисто. Казалось, эти звуки неслись от парохода, но с уверенностью этого не могли сказать ни штурман, ни пилот.

— Если это на пароходе поют крысы, — сказал Барыль, изо всех сил налегая на вёсла, — то я не завидую нашему парню.

Встревоженные этими звуками, они торопились. Ещё несколько раз слышался вой, потом воцарилась тишина. Клипербот шёл так быстро, как только мог. В темноте уже вырисовался силуэт парохода. Он чернел в ночных сумерках, будто невысокая башня с маленькими пристройками. Над ней спокойно светил единственный зелёный огонёк. Штурман сложил ладони рупором и крикнул:

— Ма-арк! Ма-арк!

Звук утонул в пустоте, не отразившись эхом. Они ждали ответа, но тишина ничем не нарушалась. Тогда они крикнули вместе. На этот раз с парохода долетел ответ:

— Алло-о! Алло-о!

— Он или не он? — спросил штурман, не узнавая голос.

— Да он! — уверенно заявил пилот и снова крикнул: — Марк! Где ты? Как подойти?

— Подходите под фонарь, — послышался ответ, и теперь штурман уже убедился, что отвечал им всё-таки Марк.

Они направили лодку к фонарю. Когда очутились под трапом, ведущим на нижний капитанский мостик, снова услышали громкое мяуканье. Где-то на пароходе мяукал большой зверь. На ступеньках трапа появился Марк.

— Эй, парень, что это у тебя здесь за концерт? — спросил Барыль. — Степанович уверяет, что это крысы тебя развлекают.

— Да к чертям бы этих крыс! Я когда услышал, то сначала так испугался, что хотел в воду прыгать и к вам плыть. Потом привык. Наверное, здесь зверинец везли, и не все звери утонули.

— Пока они не выбрались на палубу, давайте спускать шлюпку, — предлагал Петимко.

Стали искать ручной фонарь. При свете его осмотрели шлюпки. Их осталось на пароходе три. Одна на левом борту, две на правом. Четвёртой, должно быть, воспользовалась команда, покидая судно. Оказалось, что подтянуть шлюпку на талях, а потом спустить в море им всё-таки не под силу. Легче было бы сдвинуть шлюпку с наклонной палубы прямо в воду, но для этого надо разбить подпорки, на которых она стояла.

Освободив шлюпку от талей, все трое решили искать топор или какой-нибудь тяжёлый предмет, которым можно было бы разбить подпорки. Но вскоре этот план был отвергнут.

Осматривая палубу, они нашли несколько пустых деревянных бочек. По их запаху Барыль сразу определил, что они были из-под пива.

— Зачем нам возиться со шлюпкой, — сказал