Собрав силы, я приподнял руки и попытался почесать одну о другую. Само действие было, результата не было. Пришлось все же поднимать голову и смотреть в чем дело. Кисти обеих рук оказались тщательно перебинтованы, а пальцы обмотаны таким толстым слоем, что ими и пошевелить было нельзя.

— Даже не пробуй, пока не зарастет, повязки снимать нельзя! — Прозвучал откуда-то слева строгий голос целительницы, когда я недоуменно разглядывал свои растопыренные пятерни.

— Что с ними? — Прохрипел я.

— Чего? — Не расслышала Мриам, и склонилась надо мной.

Я попробовал повторить вопрос, но зашелся сухим колючим кашлем.

— Ты, наверное, пить хочешь? — Она поднесла к моим губам чашечку.

— Что за гадость? — Кое-как выдавил я, не торопясь сделать глоток.

— Ты прям как маленький! — Рассмеялась эльфийка. — Да вода это!

Я одарил ее подозрительным взглядом и сделал маленький глоток. Убедившись, что меня не собираются травить очередным лекарством непонятного назначения, я жадно прильнул к чашке.

— Что у меня с руками? — Уже внятно спросил я.

— Не знаю, что с ними случилось, но когда тебя притащили, на ладонях и пальцах была содрана кожа! Или даже не содрана, а скорее аккуратно срезана. И столько крови! Кто это тебя так?

— Я сам, — пробормотал я и закрыл глаза.

В самый последний момент мне удалось таки переместиться. Вообще-то, перемещаться, будучи прикованным или привязанным к чему-либо крайне опасно. Никогда не понимал почему, но с малолетства мой отец так же постоянно твердил мне «не переносись, если тебя что-либо удерживает», как другим детям вдалбливают что-то типа «мой руки перед едой», «не гуляй допоздна» и «не ходи с незнакомыми дяденьками, особенно если они как-то странно улыбаются». Теперь понятно, к чему это может привести.

Когда моего троюродного дядьку пытались сжечь на костре, он переместился, будучи привязанным к столбу. С тех пор его никто не видел. Скорее всего, он появился в выбранном месте в качестве нескольких аккуратно нарезанных ломтиков. Чтож, значит, я еще легко отделался, но вряд ли когда-нибудь решусь повторить нечто подобное.

Занятый размышлениями, я и не заметил, как задремал. Когда я вновь проснулся, сидя рядом на табурете, клевал носом Отаро.

— С добрым утром! — Поприветствовал его я, хотя и понятия не имел, какое сейчас время суток.

Эльф встрепенулся и едва не слетел со своего места.

— Эзи ты… — видимо от избытка чувств у него перехватило дыхание — …ты даже не представляешь, какая ты сволочь!

— А что сразу сволочь? — Удивленный подобным началом, спросил я.

— Если ты мог сразу освободиться, не было необходимости строить из себя героя! Твое позерство чуть тебя не убило!

— Что значит строить героя?! — Возмутился я, но сообразив что имеет ввиду Первый, успокоился. — Неужели ты думаешь, что я мог освободиться когда хотел, но сделал это в последний момент, только ради того чтобы разыграть драму?

— А разве нет? По-моему, это полностью в твоем стиле! — Сердито хмыкнул Отаро.

— Не в этот раз. Решение действительно пришло мне в голову перед самым взрывом. До этого, я даже не рассматривал возможности просто переместиться. Кстати, где вы меня нашли?

— Один из лучников Клио наткнулся на тебя возле того дерева, с которого мы осматривались, когда приходили за осколком. — Остывая на глазах, сказал Первый. — Но почему ты не подумал о перемещении раньше?

— Знаешь, когда тебе с детства внушают, что делать что-нибудь опасно, то ты либо это делаешь и плохо заканчиваешь, либо не делаешь и плохо заканчиваешь от чего-то другого. А я сделал, и мне повезло, — я приподнял свои перебинтованные руки, — не так уж сильно пострадал.

Отаро приблизился и посмотрел мне в глаза. Опять. Смотрел он долго — наверное, расцветкой залюбовался — а потом широко улыбнулся и в его глазах блеснули слезы.

— Только не это, — простонал я, — понятия не имею, как вести себя с плачущими женщинами, а с плачущими мужчинами тем более.

— Я тогда очень испугался, — признался он. — Было больно сознавать, что я ничем не могу тебе помочь, и стало еще больнее, после того как ты… пропал. Великие корни, Эзи! Если еще хоть раз учудишь нечто подобное, я тебя лично…

— Спасибо, — неожиданно перебил я.

— За что? Это все мы должны тебя благодарить!

Я помотал головой.

— Не спорю, что многим помог твоему Селению. Но ты многое сделал лично для меня. Вот за это и спасибо.

— А что я сделал то?

— Самое важное — ты просто был рядом.

— А что в этом такого?

Я лишь загадочно улыбнулся. Действительно, что в этом такого для человека, который после нескольких веков одиночества перестал, наконец, чувствовать себя одиноким?

Двое остановились посреди Той Самой полянки.

— Ты уверен, что хочешь уйти именно сейчас? — Спросил Эзенгрин.

— Да, давай мой расчет! — Потребовал Валдемар.

— Но это же праздник в нашу честь! Как ты можешь на нем отсутствовать?! Там даже огромный транспарант с твоим именем висит!

— Твой транспарант больше! Гони свидетельство!

— Говорят, что эльфийские праздники это нечто! Они длятся несколько дней! Эльфы однозначно умеют развлекаться! Почему бы и тебе не присоединиться?

— Я отпраздную дома, с бутылкой коньяка в одной руке и свечой, которой я подпалю свидетельство, в другой! — Отрезал Кудесник.

— Ну, как знаешь, — Эзи, доставал из кармана сложенное свидетельство и протянул его магу. — А потом всю жизнь будешь жалеть, что пропустил такую грандиозную пьянку.

— То, что длиться несколько дней уже не пьянка, а массовый запой! — Валдемар выхватил лист, развернул его и принялся тщательно изучать.

— Вентис будет скучать, он к тебе привязался.

— Шутишь?

— Серьезно! Вы с ним многое пережили вместе! Дрались, ругались, ты его лечил, он тебя таскал! Дружба до гроба!

Кудесник недовольно хмыкнул и убрал свидетельство.

— Открывай портал.

— Если ты туда войдешь, дороги назад уже не будет! — Страшным голосом произнес Эзи. Сегодня ему, наконец, сняли повязки, потому он пребывал в приподнятом настроении и готов был зубоскальничать по любому поводу.

— Давай!

— Как хочешь, — пожал плечами колдун и взялся за дело.

Как только Валдемар собрался пройти в появившийся портал, его окликнул Эзенгрин.

— Ну чего еще? — Недовольно буркнул Кудесник и автоматически поймал предмет, брошенный колдуном.

— Это что? — Удивленно спросил он, разглядывая крупную золотую монету с гладкими сторонами.