Пошел дождь, и Билл, подняв глаза, увидел Пэтси Бреди, которая вышла на крыльцо, чтобы внести в дом жалкие стульчики с лужайки, и теперь с интересом взирала на него. «Это попросту смешно», — сказал себе Билл и отправился к машине, не обращая на Пэтси внимания. Люди могут подумать, будто он потерял Куинн. Ничего подобного. Немножко терпения и понимания — и все пойдет по-старому. Он может вернуть Куинн в любую минуту.

Сев в машину, Билл напомнил себе о том, что нужно позвонить Бобби и сказать, что трюк с кредитом не удался, и раздумывал, не стоит ли упаковать вещи и перебраться в дом Куинн. Вероятно, кое-что придется бросить, поскольку Куинн уже обзавелась мебелью, но, когда он перевезет из квартиры сосновый гарнитур, она наверняка пожелает избавиться от старья и хлама. Они обсудят это, когда он подготовится к переезду.

При мысли о том, что они с Куинн вновь будут вместе решать свои дела, Билл почувствовал себя гораздо лучше. Всю дорогу домой он обдумывал предстоящий разговор.

— Говорят, будто Банковская Шлюха встречается с твоим мужем, — сказала Луиза, уединившись с Дарлой в комнате отдыха «Вашего стиля».

Сердце Дарлы забилось в горле, но она заставила себя откинуться на кушетку и равнодушно бросить:

— Да неужели?

— В понедельник он возил ее обедать, — со злорадным удовлетворением сообщила Луиза. — В «Якорь». Барбара заказала омара.

— Всякий, кто заказывает омара в «Якоре», заслуживает той участи, которую сам для себя избрал, — заметила Дарла, пытаясь совладать с участившимся дыханием. — Как дела у вас с Мэтью?

Луиза тут же увяла.

— Мэтью возвращается. Я согласилась взять его обратно.

— Рада за тебя. — «Вы стоите друг друга».

— Поживем — увидим. — Судя по всему, Луиза была не слишком счастлива.

В комнату впорхнула Куинн и уселась в кресло напротив Дарлы.

— Привет, Ay, — поздоровалась она. — Что новенького?

— Мэтью возвращается домой, а Макс возил Барбару обедать, — невозмутимо ответила Дарла и, не моргнув, посмотрела в испуганные глаза Куинн.

— Забавно, — сказала Куинн и умолкла. Когда Луизе наконец надоело ждать продолжения и она ушла, Куинн спросила: — Так что сделал Макс?

— По словам Луизы, он в понедельник вечером возил Барбару в ресторан. — Дарла сглотнула. — Они ели омара в «Якоре».

Куинн поникла.

— Он старается рассердить тебя.

— И это ему удалось. — Дарла склонилась над кофейным столиком и начала собирать в стопку лежавшие на нем журналы, чтобы не видеть сочувственных глаз Куинн. — Похоже, перемены ему не по вкусу.

— Хочешь вернуться домой?

— Не могу. — Дарла бросила журналы и откинулась на кушетку. — Что изменится? Если я вернусь, все пойдет по-старому, а ведь именно поэтому я ушла. — К горлу подступила горечь. — Если я вернусь, Макс не поймет, почему я уходила. Подумает, что мне вожжа попала под хвост, и больше не поверит мне. Если он не поймет…

— А если он никогда не поймет? Неужели ты готова ждать до скончания века?

— Кто бы говорил… — проворчала Дарла. — Ты ведь и сама ждешь у моря погоды.

— Нет, я начала действовать. — Голова Куинн поникла. — Вчера я переспала с Ником.

— Ух ты! Будь я проклята! — Дарла тут же переключилась на новую тему: — Ну и как оно?

— Странно и необычно. До самого конца все было необычно, но приятно, а потом — только странно. Судя по всему, Ник не жаждет повторения. Между нами все кончено. — Она чуть сползла в кресле. — В сущности, ничего и не начиналось.

— Черт возьми! — сказала Дарла.

— Это точно, — согласилась Куинн.

Билл решил, что, прежде чем планировать переустройство дома Куинн, нужно осмотреть его изнутри. Без этого не обойтись. Ему придется проникнуть туда.

Когда Билл вошел в дом, собака залаяла на него, но он взял баллончик с жидкостью для мытья стекол, оставленный Куинн на видном месте — она всегда была беспечной, — и брызнул собаке в глаза. Тварь завизжала и забилась под кресло, а Билл, усмехнувшись, начал измерять кухню, прикидывая, что и где нужно пристроить, и занося пометки в блокнот. Покончив с первым этажом, он поднялся на второй, чтобы обдумать, как соорудить третий. Отчего-то у него сильно забилось сердце.

Наверху было темнее. В узком коридоре оказалось лишь одно окно, выходящее на глухую кирпичную стену соседского дома. Из коридора вели пять дверей. Слишком много. Слишком тесно.

Первой от лестничной площадки комнатой оказалась спальня Куинн.

Билл остановился в дверях. Комната до такой степени напоминала ему о Куинн, что Биллу показалось, будто кто-то хватил его кулаком по груди. Потом он вошел, как бы вступая во владение спальней. Куинн не станет возражать, будет только рада.

Как всегда, она оставила в комнате беспорядок — ящики столов выдвинуты и перекошены, дверь чулана приоткрыта, кровать не заправлена — в этом вся Куинн, — но все же это была та самая спальня, которую Билл помнил с тех пор, как Куинн ушла от него. Знакомый дедовский умывальник и деревянный комод, в котором она хранила постельное белье.

Билл отвел взгляд от кровати. Кровать была новая. Старая осталась в его квартире. Ничего, он привезет ее с собой, и все будет по-старому. Возле кровати стояла массивная лампа, тоже новая, со стеклянным абажуром, и Билл сразу возненавидел эту чужую лампу. Перебравшись сюда, он избавится от этой лампы.

Меховые шлепанцы Куинн валялись у камина — у нее в спальне камин, какая прелесть! — и эти шлепанцы, забавные, как и сама их хозяйка, лежали один на другом, словно занимались этим…

Билл перевел взгляд со шлепанцев на кровать.

Постель была смята, толстое голубое одеяло и желто-синее покрывало скатались в валик, а простыня все еще хранила очертания тела Куинн. Билл подошел к кровати, удивляясь тому, что у него перехватило дыхание, — ведь все идет нормально, — и опустил ладонь на то место, где лежала Куинн. Постель была холодная — Куинн ушла несколько часов назад. Билл на минутку прилег на ее место, опустив пульсирующую голову на желтую подушку, яркую, как сама Куинн, и вдохнул ее запах, ее смех, — неужели это ее шампунь? Куинн терпеть не может косметики. Но нет, здесь действительно лежала Куинн. Билл едва не заплакал — так ему хотелось, чтобы она вернулась.

Нет, Куинн не потеряна для него. Это не так. Просто им обоим нужно разобраться в своих чувствах. Все наладится.

Он немножко полежал на кровати, мечтая о том, как славно они заживут, как будут разводить огонь в этом камине, обнимать друг друга вот на этом самом месте, как она вновь окажется под ним и…

Его мысли смешались. Он представлял, как Куинн вновь будет принадлежать ему, как она будет тихо лежать в его объятиях, думал о том, что скоро вернет ее, вновь овладеет ею в этой самой кровати. Его дыхание участилось. Он крепко стиснул веки и лежал так, пока перед глазами не поплыли круги.