Деворгилла не слишком удачно изобразила улыбку.

– Возможно, кому-то следует пойти посмотреть, не ранен ли он. А вдруг он нуждается в помощи!

Она послала Броуди многозначительный взгляд:

– Броуди, ты мог бы пойти.

– Я? Но я думал…

Он взглянул на Софи.

– Ты, – настаивала Деворгилла, и его глаза скользнули по ней.

– Вот как. Я…

– Я пойду с вами, – объявил виконт Мирз и поднялся.

– О, вряд ли это необходимо, – промурлыкала Деворгилла. – Броуди знает местность, знает, где смотреть.

– В таком случае пойдем мы со Спидом. Уже почти стемнело, и там могут появиться волки, – вызвался Мандевилл. – Я настаиваю.

– Можно мне… – начала Меган, но Деворгилла остановила ее суровым взглядом и снова фальшиво улыбнулась:

– Это мужская работа. Тебе лучше остаться.

– Я поругаю Алека, когда он вернется. За то, что заставил нас волноваться, – объявила Софи. – Полагаю, нужно подождать с ужином, пока он не появится.

– В самом деле? – разочарованно спросила леди Шарлотта и поспешно схватила с блюда последнее пирожное, чтобы спастись от голодной смерти. – Больше пирожных не осталось? – с надеждой спросила она.

Деворгилла улыбнулась, представив ее лицо, когда в зал принесут тело Алека и положат на длинный стол. Еще один лэрд Гленлорна мертв! Она устроит ему роскошные похороны. И даже выдавит пару слезинок.

При этой мысли она хищно усмехнулась и посмотрела на часы.

Она просто сгорает от нетерпения!

Кэролайн помогла Алеку войти в прохладное темное убежище. Едва они оказались в комнате, он тут же лег на пол.

– Лежи смирно, – велела она, вставая рядом на колени и стаскивая с него куртку. Он стиснул зубы, но не стал жаловаться.

– Уверен, что рана выглядит хуже, чем она есть на самом деле, – выговорил он, но Кэролайн ответила полным сомнения взглядом.

– Очень больно? – спросила она, уже зная ответ. Судя по бледности лица и каплям пота на лбу, Алеку приходилось плохо.

– Конечно, но оставь мне хоть немного мужской гордости.

Она не обратила внимания на это заявление и расстегнула его рубашку, ощущая тепло кожи, биение сердца под пальцами. Пульс был наполненным, а это точно хороший знак.

Кэролайн убрала окровавленную ткань с его плеча и стала искать рану.

– Вот! – вскрикнула она наконец.

– Очень плохо?

– Кто знает? – пробормотала она. – Пуля прошла через предплечье.

Она попыталась его перевернуть, и воздух со свистом вырвался у него из груди.

– Нужно посмотреть, прошла пуля насквозь или застряла в теле, – деловито пояснила Кэролайн.

Алек чуть подвинулся, чтобы облегчить ей доступ к ране. Комната плыла перед его глазами.

– Вот! – повторила она.

– Все в порядке?

– Да. Пуля прошла навылет. У тебя есть фляжка с виски?

– В куртке.

Кэролайн вынула из кармана куртки серебряную фляжку с гравировкой и открыла. Торфяной запах виски ударил в нос, заглушая запахи плесени и сырости. Алек протянул здоровую руку за фляжкой, но она покачала головой:

– Сначала на рану.

Он выругался, когда Кэролайн залила спиртным рану, отчего кожа загорелась огнем.

– В тебя никогда раньше не стреляли?

– Конечно, нет! – воскликнул Алек. – Раньше меня не пытались убить, даже когда я жил в Лондоне. Однажды ударили ножом… царапин и синяков даже не считаю, но никогда…

Он осекся и задохнулся, когда Кэролайн встала и подняла юбку, обнажив стройные ножки. Пришлось схватить фляжку и сделать огромный глоток.

Кэролайн видела, что он смотрит на ее ноги. Но что поделать?

Все же ее щеки загорелись, когда она возилась с завязками нижней юбки. Сняла ее и опустила подол платья, сознавая, что глаза Алека вспыхнули, но стала рвать юбку. Сложила из нее толстую подушечку и прижала к ране.

– Прижимай сильнее, – велела Кэролайн и оторвала еще одну полосу, чтобы перебинтовать рану. – Необходимо как можно скорее отвести тебя к Мойре…

Дверь задребезжала. Кэролайн охнула. Послышались приглушенные голоса, и в дверь заколотили тяжелые кулаки.

Кэролайн попыталась подняться, но Алек схватил ее за руку.

– Не двигайся, – прошептал он.

Сердце, казалось, билось в самом горле.

– Дверь не заперта. Я не помню, что запирала ее.

– А по-моему, заперта, – выдохнул он, и Кэролайн побледнела, когда толстые доски зашатались от очередной атаки.

Алек обнял ее за плечи и привлек к себе. Кэролайн зажала рукой рот, чтобы удержаться от крика, когда в окне появилось лицо, уродливо расплющенное о стекло. Грязные руки обрамляли сверкающие глаза.

– Твой виконт Спид, – пробормотал Алек. – Мандевилл, конечно, где-то поблизости.

Дверь снова затрещала, но не открылась.

– Вряд ли виконт пришел за мной, – прошептала она.

В окне появилось еще одно лицо.

– Броуди, – тихо сказал Алек и выругался. – Вот уж не подумал бы, что у него хватит мозгов. Не удивлен, что он промахнулся.

– Думаешь, это Броуди стрелял в тебя? Твой кузен?

– Мой наследник, – сухо напомнил он. – Но сомневаюсь, что он сам это придумал.

Кэролайн наблюдала, как трясется дверь, но та держалась крепко, словно была заперта и заложена засовом… только это сделала не она. Она оставила дверь открытой, и была уверена в этом, потому что слишком тревожилась за Алека, чтобы думать о чем-то еще. И сейчас задержала дыхание, когда грязь, мертвые насекомые и пауки посыпались на пол, устрашающе стуча по сухим доскам старого пола, как тысячи крошечных ног, бегущих к ней. Кэролайн свернулась клубочком и придвинулась к Алеку, боясь мышей, людей и всего остального. Алек сжал ее плечо, поцеловал в лоб, и ей стало спокойнее.

Мужчины ушли так же внезапно, как появились, и настала тишина. Темнело, последние проблески света таяли, только задрапированная чехлами мебель призрачно белела в темноте. Кэролайн вздрогнула и повернулась к Алеку. Он не шевелился… и она испугалась. Потянулась, чтобы найти пульс, и его рука накрыла ее ладонь.

– Со мной все в порядке, Кэролайн, – хрипло выдавил он. – Мы тронемся в путь, как только окончательно стемнеет.

Алек снова прижал ее к себе, согревая.

Кэролайн шевельнулась, пытаясь нащупать пятно крови на повязке, но ничего не нашла.

– Где ты так научилась бинтовать огнестрельные раны? – спросил он, дыша на нее теплом и виски.