ботаничкой, — продолжает она. — Читала по выходным, когда другие предпочитали пойти на вечеринку к какому-нибудь богачу. — Она усмехается, словно погружаясь в воспоминания.

Я хочу, чтобы она продолжала говорить. Ее голос — моя собственная музыка.

Кончики ее пальцев касаются моих, и она нежно проводит по ним пальцами, глядя на меня. И я чувствую это, действительно чувствую ее прикосновение, как будто оно повсюду.

— Я скучаю по праздникам.

Моя вторая рука покидает ее щеку и тянется к ее спине, нуждаясь в ее близости, желая поцеловать ее, чтобы забыть проклятое правило никогда не целовать женщину. Потому что это значит для меня больше, чем секс, и я хотел бы дать ей это.

Ее грудь вздымается все выше с тяжелыми вдохами, ее взгляд такой же теплый, как и ее выдохи, падающие на мои губы.

— Я скучаю по семье, смеху и искреннему счастью, — говорит она мне, эмоции проступают в каждом слове.

И то, как она смотрит на меня, словно проникает в самое сердце и находит душу, которая заставляет его биться.

— Я скучаю по ощущению жизни, по тому, как… — Ее рот дрожит, как будто она не может закончить это предложение.

— Как что? — Подушечки моих пальцев впиваются в ее бедро.

— Как я чувствую себя, когда я с тобой, — вздыхает она.

Я вдыхаю дрожащий воздух и убираю руки.

— Не говори мне таких вещей.

— Почему нет? — Она гладит меня по щеке, и мои глаза закрываются.

— Потому что это заставляет меня хотеть того, чего я не должен.

— Например? — пробормотала она.

Мой взгляд переходит на нее.

— Чтобы в моей жизни была такая женщина, как ты. В жизни Софии.

Ее глаза расширяются.

В моем голосе есть что-то грубое и уязвимое, и я не пытаюсь скрыть это, потому что с ней мне кажется, что это правильно.

— Каждый заслуживает любви, Майкл. — Она говорит это так откровенно, как будто это правда.

— Только не я, Элси. Не со всем, что я сделал. Я этого не заслуживаю.

— Заслуживаешь. В тебе есть и доброта. Я видела ее. Я чувствовала ее. — Ее большой палец поглаживает мои губы. — Я чувствую это прямо сейчас.

— Что еще ты чувствуешь? — Мои глаза становятся тяжелыми.

Этот вопрос опасен. Он способен развязать мне руки.

— Я чувствую твои руки на себе. — Ее пальцы скользят по моему затылку. — И я хочу… — Ее губы дрожат, а взгляд непоколебим.

— Чего ты хочешь, голубка? — Готов отдать ей луну, ярко сияющую над головой.

— Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Черт.

Как мне сказать ей, что я не могу? Что это слишком много значит — дать ей то, что я не давал ни одной женщине за шестнадцать лет, даже если она — единственная, кому я хочу это дать? Но я не могу целовать ее только для того, чтобы наблюдать, как она уходит.

— Я не заслуживаю и этого. Когда ты освободишься от меня, ты встретишь того, кто сможет любить тебя так, как ты должна быть любима.

Она смотрит вниз, ее черты лица погрустнели.

Я хватаю ее за подбородок, наклоняя его вверх пальцами.

— Если он не сделает этого, я дам тебе свой пистолет, и ты сможешь застрелить его. Или, что еще лучше, я это сделаю. Я убью любого, кто причинит тебе боль.

Ее брови изгибаются.

— Это твой ответ на все? Насилие?

— Так было всегда.

— А что, если все может быть по-другому? Ты бы хотел этого?

Я думал об этом. Я бы солгал, если бы сказал, что не думал. Это может дать Софии безопасность. Настоящую жизнь. Но для такого человека, как я, это никогда не было возможным. Это моя жизнь, и я должен принять ее. Формально я новый король на троне, но до свадьбы никто об этом не узнает.

— Я не могу тратить время на размышления о том, чего никогда не случится. Я такой, какой есть. И этого не изменить.

Она вздохнула, опустив взгляд к ногам.

— Ничего, если я буду по-прежнему звонить Софии, когда перестану быть твоей женой?

Я делаю длинный, рваный вдох, глядя на звезды.

Эта женщина. Кто она такая и почему, черт возьми, пытается забрать мое сердце с собой?

— Я… все в порядке, если… — заикается она.

Я перевожу взгляд на нее, и ее рот застывает на одной части.

— Конечно, все в порядке. — Я сжимаю ее затылок, прислоняясь лбом к ее лбу. — Это более чем хорошо.

— Хорошо. — Я слышу улыбку в ее голосе. — Она мне нравится.

Ты тоже мне нравишься.

ЭЛСИ

Каким-то образом мы оказались на большом пляжном полотенце, которое оставили сегодня. Его тело прижалось к моей спине, ветер мягко обдувает нашу кожу.

Он прижимает меня ладонью к животу, я прижимаюсь к нему, глядя на мерцающие звезды над головой.

— Как ты оказался отцом Софии? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.

Мне было больно слышать, как он говорит, что не заслуживает любви женщины, потому что он ее заслуживает. Может, у него и есть свои недостатки, но он не такой, как Бьянки. Как те мужчины, которые причинили мне боль.

Его пальцы гладят мое лицо, заправляя за уши распущенные волосы, а от его взгляда у меня сжимается живот.

За те дни, что мы провели вместе, я обнаружила, что смягчаюсь к нему, даже когда все внутри меня хочет бежать.

Но не от него. Не совсем, больше нет. Чтобы помочь Кайле. Это всегда будет моим приоритетом. Так же, как для него защита дочери. Я не виню его за это. Она должна быть его приоритетом.

— Мы собирались купить заброшенное здание, — объясняет он, кончиками пальцев проводя по моему лицу, отчего у меня колют руки. — Когда я пошел проверить его, на втором этаже начался пожар. Мой отец позвонил в 911, и мы ждали, пока они приедут, когда я услышал крик, похожий на детский.

Его глаза закрываются, и он делает долгий и глубокий вдох.

— Мы слышали, что там иногда останавливаются сквоттеры, поэтому я должен был войти, — говорит он мне, когда его темный, гипнотизирующий взгляд снова устремляется на меня. — Я не мог рисковать тем, что ребенок умрет, пока я буду стоять там. Поэтому я бросился внутрь, даже когда отец кричал, чтобы я остался. Я снял куртку и закрыл ею рот. Она закричала еще громче, и я пошел на звук вверх по лестнице, сначала с трудом нащупывая ее, потому что дым в этот момент был повсюду. А когда я поднялся на