Сьюзен вздохнула и обхватила порозовевшие щеки ладонями. Она выглядела совершенно обескураженной. Наверное, Дэниел должен был бы обрадоваться, но ему почему-то стало стыдно. Он медленно опустился на стул. Бедная женщина столько готовилась к сегодняшнему ужину, а Рената взяла и нарушила ее планы. Дэниелу страшно хотелось увидеть дочь, но он решил не портить оставшийся вечер и по мере возможности спасти ситуацию. Рената никуда не денется, она в безопасности. Дэниел намазал булочку маслом и откусил. Кейд бросил на него свирепый взгляд.

– Я поеду за ней.

Дэниел проглотил хлеб, сделал глоток виски.

– Оставь ее в покое, сынок.

– Да что вы понимаете! Это из-за вас она сбежала! Если бы вы не приехали…

– Наверное, ты прав, – кивнул Дэниел.

«А еще потому, что не хочет выходить замуж за Кейда», – подумала Клэр.

«А еще потому, что переспала с Майлзом, – подумала Николь. – Не устояла перед красивыми обещаниями». Как сама Николь прошлой зимой, когда работала официанткой в одном из кафе в порту Кейптауна, а Майлз увлек ее обещаниями любви и богатства… У Николь, немного успокоенной словами отца Ренаты, мелькнул проблеск надежды. Вдруг она и вправду не сбежала с Майлзом, а пошла к этой самой Биль?

– Давайте же приступим к еде, – сказал Джо Дрисколл непререкаемым тоном, держа в одной руке кукурузный початок, а в другой – нож для масла. Ни одна рука не дрожала.

Кейд бросил салфетку на тарелку.

– Пойду сам взгляну.

– Кейд, прошу, послушай отца, – вмешалась Сьюзен. – Ешь.

Кэти Робинсон вполголоса похвалила салатную заправку. Джо Дрисколл намазал маслом кукурузный початок. Клэр Робинсон отхлебнула чай, который успел остыть. Она знала – как знали Николь и Дэниел Нокс, и как в глубине души подозревали все остальные, – что обнаружит наверху Кейд.

Все лето в лагере «Стоунфейс» спать ложились в половине десятого вечера. Двенадцать девчонок из хижины Экшн Коплетер привычно перешептывались после отбоя, и эти ночные разговоры могли затянуться далеко за полночь, если Экшн твердой рукой не наводила порядок. Тем не менее сегодня на душе у Экшн скребли кошки, и она бы с удовольствием отряхнула со своих ног прах лагеря и миллиона правил, которые сама же помогала устанавливать. Больше всего на свете ей хотелось побыть одной, чтобы подумать.

– Я буду на крыльце, – объявила она своему отряду. – Никаких фокусов!

То есть никакого разрисовывания несмываемым маркером лица первой уснувшей девочки и никаких историй, правдивых или выдуманных, об употреблении наркотиков или сделанных абортах.

Экшн взяла фонарь, ручку, тетрадку и уселась на верхней ступеньке, за дверью в хижину. Пусть только попробуют улизнуть, чтобы поискать в столовой засохшую жареную картошку или повыть дурными голосами под окнами у мальчишек!.. Экшн начала письмо к Ренате: «Привет, девчонка!» Нет, слишком развязно. Честно говоря, Экшн волновалась за Ренату. Природное чутье ее никогда не обманывало, а сейчас оно подсказывало, что Рената в опасности.

Рядом в траве что-то зашуршало. Даже после восьми недель в лесах богом забытой Западной Виргинии Экшн до смерти боялась всякой живности – лягушек-быков, летучих мышей, сов, москитов. Она выросла на Бликер-стрит и в жизни не видела ничего более дикого, чем чудики с Кристофер-стрит[32]или из Алфабет-Сити[33]. Доносящийся из травы звук – что-то глухо урчало через равные промежутки времени – подозрительно напоминал голос лягушки-быка. Экшн поводила лучом фонарика: не проследишь за этой скользкой тварью, она того и гляди плюхнется прямо на тебя. Странный звук не умолкал. Экшн спустилась с крыльца и полезла в траву.

В свете фонарика что-то блеснуло. Экшн осторожно нагнулась и, издав торжествующий возглас, достала из травы поставленный на вибрацию мобильник.

Восемь недель назад она пришла бы в ярость от подобной находки. Мобильные телефоны и прочие сокровища из мира IT-технологий были строго-настрого запрещены в лагере «Стоунфейс». Вожатые с огромным удовольствием отобрали у своих подопечных мобильники, игровые приставки, айподы и ноутбуки. Но сейчас, в третью неделю августа, мобильник в траве ночью и никого вокруг… Знак божий, не иначе, решила Экшн. Надо позвонить.

Блестящая «Нокиа» холодила ладонь. И связь – нет конца чудесам! – тоже была.

На какой-то миг Экшн стало стыдно. «Лицемерка!» Она не позволила двенадцатилетней Тане, самой младшей и самой примерной девочке в лагере, позвонить маме и поздравить ее с сорокалетием. Тем не менее Экшн почувствовала, что сыта жизнью без цивилизации по горло, и если ее еще раз заставят пропеть про проселочные дороги Западной Виргинии, у нее начнется приступ болезни Туррета. «Голубой хребет, река Шенандоа…» Сыта по горло!

«Один-единственный звонок. Я позвоню только один раз». Если честно, надо было бы позвонить брату. Экшн каждый день получала от него письма, написанные аккуратным почерком мисс Энгель. Мэйджор писал о том, как ходил к мемориалу «Земляничные поля» в Центральном парке, ел мороженое, видел мальчика, который запускал воздушного змея в виде попугая. Очень жарко, и ему бы хотелось поехать к океану, как они ездили, когда Экшн была дома, но сейчас у папы и мамы много работы. «Я скучаю по тебе, Экшн. Люблю, скучаю, люблю». Мэйджор всегда сам подписывал письма, и это разрывало Экшн сердце. Имя брата, написанное большими неровными буквами, улыбающаяся рожица в «о». Раньше Экшн никогда не расставалась с ним на восемь недель, и ей не хватало его потребности в заботе. Конечно, сейчас в хижине не спят двенадцать подростков, которым тоже нужна ее забота, но это совсем не одно и то же.

Да, следовало бы позвонить Мэйджору, разбудить его, если он уже лег, однако Экшн не стала ему звонить. Целый день ее мучили дурные предчувствия насчет Ренаты. Вдруг с ней случилось что-нибудь ужасное – попала в аварию или вообще погибла? Эта девчонка никогда не смотрит по сторонам, когда переходит улицу, постоянно застревает ногой в проеме между платформой и вагоном метро, в общем, ведет себя как человек без матери. И все же Экшн любила Ренату и за это тоже. Рената стала ее лучшей подругой, сестрой, которой у Экшн никогда не было. Рената – особенная. Как объяснить, почему они вместе? А как объяснить, почему вместе арахисовое масло и желе? Да потому!

Она набрала номер, надеясь, что Рената сейчас не с парнем в дорогих часах в его новой квартире на Семьдесят третьей улице. Услышав гудок, Экшн отошла подальше от хижины к кромке леса, не обращая внимания на крики сов. Не хотела, чтобы девчонки подслушали. После шести гудков, телефон переключился на голосовую почту: «Здравствуйте, вы позвонили Ренате Нокс…» Экшн глупо улыбнулась. Все тот же знакомый голос, который она не слышала восемь недель. «Сейчас я не могу ответить на ваш звонок…» «Потому, что меня держат под прицелом», – подумала Экшн. Нет, не так. «Потому, что я тискаюсь со своим богатеньким ухажером». Вот, это больше похоже на правду.