– Куда мы плывем? – спросил Чаз, щедро поливая себя инсектицидом.

– Бояться нечего, пока не надумаешь опрокинуть лодку.

– Не волнуйся, я вообще не шевелюсь. – Чаз отложил баллончик и мертвой хваткой вцепился в борта каяка.

– В Мокасиновый пролив, вот куда, – ответил Странахэн. Насколько он знал, такого места не существовало. Однако зловещее название оказало желаемый эффект.

– Срань господня! – услышал он шепот Чаза Перроне.

– Говорят, там самые большие водяные мокасиновые змеи в Эверглейдс, – продолжал Странахэн, исторгнув из Чаза побежденный стон. Наделе муж Джои примерно таков, как Странахэн и ожидал: мягок и плаксив, если надавить. – А еще там полно крокодилов и акул, мистер, – Странахэн мгновенно переключился в режим Джерри Льюиса, – поэтому-то я тебе очень не рекомендую переворачивать каяк.

Чаз умолк. Когда они добрались до Уайтуотер, Странахэн перестал грести и велел Чазу повернуться, что тот и проделал со всей возможной осторожностью. Когда Странахэн посветил фонариком ему в лицо, Чаз вздрогнул и отвел глаза.

– Да ты никак дуешься? – спросил Странахэн. – Небось считаешь, что я тут развлекаюсь за твой счет.

Насмехаться над этим ничтожеством было совсем не спортивно, однако это обуздывало страстное, но варварское желание изрубить парня в капусту. Возможно, настанет день, когда Странахэн сможет позволить себе столь нецивилизованное удовольствие, но пока он довольствовался видом ушей Чарльза Перроне, которые чернели от москитов. Это Джои удачно придумала заменить репеллент в баллончике на воду из-под крана.

– Как ты проник ко мне в дом? – спросил Чаз.

– Секрет фирмы.

– Это ты порезал фотографию моей жены и засунул мне под подушку?

– Нет, это была фотографическая фея.

– Кто ты, блин, такой? Чего ты от меня хочешь? – Чаз бил себя по голове.

– Для начала денег.

– Что, это только начало? – кисло засмеялся Чаз.

– Еще я хочу получить ответы на пару простых вопросов. Вот и все.

– Что еще за вопросы? Ты пытаешься вытрясти из меня деньги за то, чего я не делал.

– Прекрасно. Тогда можешь не платить мне ни цента, – предложил Странахэн. – Пусть присяжные рассудят – мое слово против твоего. Кстати, ты бывал в живописном Рэйфорде, штат Флорида, где находится государственная исправительная тюрьма?

Чаз выругался и опять хлопнул себя по голове.

– Прямо в яблочко. – Странахэн выключил фонарик. – Полагаю, единственный способ доказать тебе, что я не лгу, это в подробностях описать, что произошло на «Герцогине солнца». Слушай меня внимательно.

– Ага, – пробормотал Чаз.

– Это случилось ровно неделю назад, – начал Странахэн. – Ты и твоя жена вышли на палубу около одиннадцати вечера и направились к корме. Больше наверху никого не было, потому что шел дождь. Да, совсем забыл: на тебе был темно-синий блейзер и темно-серые брюки. На миссис Перроне – кремовая юбка, белые сандалии и, кажется, золотые часы на запястье.

Цвет своей блузки Джои тоже говорила, но Странахэн забыл. Он включил фонарик: Чаз был выжат как лимон и пошатывался.

– Мне продолжать?

– Как хочешь, – проквакал Чаз.

– Итак, вы оба стояли у перил, миссис Перроне смотрела в море, и тут ты проделал довольно хитрый трюк, – продолжил Странахэн. – Ты что-то достал из кармана и бросил. Монету или ключ – оно зазвенело. Тогда ты сделал вид, что нагнулся его подобрать, – ну как, припоминаешь?

С носа каяка не раздалось ни звука.

– Но вместо этого ты схватил свою жену за ноги и вы – бросил за борт. Это произошло так быстро, что у нее не было времени дать отпор. Ты меня слушаешь? – Странахэн вновь высветил лицо Чаза: глаза у того расширились и остекленели. Такие глаза Странахэн видел в студии таксидермиста-любителя. – У тебя такой вид, словно ты подцепил какую-то заразу, – сообщил он. – Ты когда-нибудь делал прививку от смертельно опасного нильского вируса[45]?

Чаз яростно закашлялся:

– А что, от него уже придумали вакцину?

Будь это практически кто угодно другой, Странахэн пожалел бы несчастного болвана.

– Почему ты это сделал, Чаз?

– Я этого не делал.

– По-твоему, я вру? Ой.

– Просто скажи, сколько ты хочешь, – взмолился Чаз.

– Полмиллиона баксов.

– Ты что, блин, рехнулся?

– Наличными, – уточнил шантажист. – Сотенные купюры меня устроят.

Легкий ветерок потянул с юго-востока, подталкивая маленький каяк дальше в широкий темный залив. Легкая качка, которая так умиротворяла Странахэна, похоже, на мужа Джои Перроне оказала строго противоположный эффект.

– Ну и где, по-твоему, мне взять пять сотен штук? – спросил он.

– Слушай, Чаз, у меня есть идея, – сказал Странахэн, думая про себя: «Это проще пареной репы». – Ты можешь попросить их у своего приятеля Хаммерната!

Не потребовалось фонарика, чтобы оценить реакцию доктора Чарльза Перроне. Его вывернуло, и на сиплый кашель похотливо откликнулся самец цапли, бродивший по мелководью в четверти мили от них.

Мика и Чаза не было всего двадцать минут, когда Джои надумала покинуть мотель. Она надела мешковатую хлопчатобумажную фуфайку, запихала волосы под кепку и отправилась на пристань. На парковке она заметила большой черный седан, очень похожий на тот, что она видела вчера перед домом Чаза. К машине прислонился высокий широкоплечий мужик в темном комбинезоне поверх пушистой рубашки. Подойдя ближе, Джои поняла, что это не рубашка, а плотная шерсть.

Мужчина ее заметил:

– Поди сюда, пацан.

Джои встала под фонарем в надежде, что он разглядит, насколько она безвредна.

– Ты чё, глухой? – спросил мужчина. – Я сказал, поди сюда.

– Ты охранник, да? – спросила Джои.

Он толкнул ее на землю, схватил за фуфайку, вздернул и бросил на капот седана.

– Ты не парень, – сообщил он. – Ты девка.

Джои одернула задравшуюся на груди фуфайку. Во рту ощущался слабый привкус крови.

– Только не дури, ладно? Я приехала с шантажистом.

– Без шуток? – заинтересовался мужик.

– Он мой дружок.

Мужчина явно хотел поразмыслить над ее словами. Джои дала ему время.

Потом он схватил ее сзади за шею и объявил: