Так я не создан для сидения в кресле. И когда мне предложили должность Верховного мага, об этом знали все. Зачем требовать невозможного? Да и жители защищены. Какие претензии? Не понимаю.

Я зарылся в прошениях. Через час появился Рэм, сообщил, что маги построились и ждут моих распоряжений. Морская тьма! Совсем забыл о проверке, на которой сам же и настоял.

И не надо хохотать, Рэм. Я вовсе не о Трин думал, а о поставках кристаллов с Северных гор.

Мы добрались до полосы препятствий, что располагалась за городом на полигоне для военных. Двух часов хватило разобраться в слабых и сильных сторонах магов Кардоса, стоило просто понаблюдать.

Работают в команде? Хорошо. Неплохо знают боевые заклинания? Прекрасно. А вот про физическую подготовку зря забыли. Все шкуры спущу. Иногда камень в руке сильнее магии. Он не даст осечек. И я позволю им на собственном опыте убедиться в этой истине.

Второй выходной тоже даром не прошел. Призвал гидр, проверяя освоенное магами. Те в восторг не пришли, сыпали такими проклятиями, что даже я пополнил свой словарный состав. А то, что мои едкие замечания не нравятся — сами напросились. Они не ходят по домам и не сообщают родственникам, что их близкие погибли в схватке с гидрой.

В город я возвращался, когда солнце клонилось к горизонту. Маги брели следом. На подходе к ратуше столкнулся с Нарисом и по одному взгляду понял, что стряслась беда. А я‑то надеялся, что хоть одна неделя пройдет в этом чертовски — тихом городе спокойно!

Тринлейн.

Лотта появилась на рассвете. Радостная и уставшая.

— Не поняла. Ты словно с праздника, — сказала я, наблюдая, как она кружится по комнате.

— Вот!

Она подняла рукав мятой грязной туники, и я охнула. На руке сверкал серебряный браслет с сапфирами.

— Обручальный! — выдохнула я.

— Ага.

— Расскажешь, как вы с ректором до такого дошли?

Лотта забралась ко мне на постель, блаженно улыбнулась.

— Сначала ругались.

Сдается, долго и со вкусом.

— Нарис заявил, что я безответственная и взбалмошная. И да, вытрепала ему все нервы. Попробуй с ним после этого не ссориться. Верно?

Я хмыкнула. Вопрос‑то риторический.

— И?

— Сначала терпеливо слушала.

Воображение тут же нарисовало, как это происходило. Лотта сидела, сложив ручки на колени, строя из себя жертву и награждая несчастного магистра, попавшего в ее сети, красноречивыми взглядами.

— А Нарис все говорил и говорил. Я и не выдержала. Взяла да сказала: пусть тогда на мне женится, раз я такая эта… безответственная и взбалмошная.

Да уж… В логике Лотте точно не откажешь.

— И магистр Нарис согласился? Так вот просто? — неверяще уточнила я.

А что? Может, подруга магистра пытала?

— Ну…

Лотта покраснела и смутилась.

— Он разозлился. Аж весь побелел… Я хотела его успокоить, воды в стакан налить. Подруга вздохнула.

— Что помешало?

— Нарис как стукнет по столу. Я испугалась… Вместо ручья ливень получился. У него какие‑то важные бумаги промокли.

Я хихикнула, и Лотта улыбнулась.

— А дальше? Опять кричал?

— Было дело. Только зря он… Ты же знаешь, когда со мной так…

— Ты еще сильнее злишься, а не чувствуешь себя виноватой, — заметила я.

Лотта вздохнула.

— В этот раз было еще хуже.

— Да куда уж больше?

— Я сказала Нарису, что он при всей своей мудрости и силе глуп.

— Что? — воскликнула я. — Так прямо и…

— Увы. Ох, он и разозлился! Я от него даже сбежать попыталась. Догонял…

Подруга мечтательно улыбнулась, явно вспоминая прекрасные моменты погони.

— Теперь мебель в его кабинете менять придется, — вздохнула Лотта. — Жаль, конечно, она мне нравилась. Особенно стол. Удо — обный!

Я хихикнула. Значит, магистр Нарис подругу догнал. И, судя по — всему, удачно.

— А браслет он мне недавно надел, — подруга ласково коснулась серебряного ободка со сверкающими камнями в цвет ее глаз. — Сказал, у него терпение закончилось, и на мне, действительно, лучше жениться, чтобы рядом была. Да и наказывать так приятнее.

Лотта рассмеялась, и я вместе с ней.

— Когда свадьба?

— Через год.

— А он не передумает?

— Нет, Трин. Мы в Храм Морского Бога переносились. Нарис клятву дал, что меня любит и женится. Оказывается, я ему давно небезразлична.

— Почему же он раньше не сказал? — поразилась я, вспоминая, что ректор никак за два с лишним года не выдавал своих чувств. Да что уж там! Мне он всегда казался ледяной непробиваемой скалой, пока не познакомилась с ним поближе.

Нет, я понимала, за что его любят и уважают студенты: магистр Нарис заботился о каждом, вникал в проблемы, помогал, но… Репутация она, видимо, и есть репутация. Если зарекомендовал себя строгим и беспристрастным, то сложно заставить кого‑то разглядеть в тебе другие черты и изменить чужое мнение.

— Лотта, ты не ответила на мой вопрос, — напомнила я, заметив, что подруга витает в облаках.

— Нарис хотел соблюдать приличия. Мол, негоже ректору за студенткой ухаживать. Держался от меня подальше и думал, что дождется, когда я Академию закончу, а потом уже начнет действовать. Веришь — нет, даже собирался со мной договор на свою защиту заключить.

Лотта захихикала, я тоже улыбнулась. Сложно представить бесстрашного главу Волчка, нуждающегося в охране. Но тактику он бы избрал верную. Лотта — всегда рядом, никаких кавалеров к ней он не подпустит, а остальное… Сдается, ухаживать ректор умеет. С размахом и шиком. Иначе бы Военно — морская Академия не выглядела так по — строгому красиво, вызывая чувство зависти глав других учебных академий. Все гобелены с вышивками, картины, изображающие древние битвы добра со злом, изящные светильники создавали какой‑то необъяснимый уют, желание сюда вернуться.

Я вспомнила, как ошеломил меня этот замок, когда впервые его увидела. Остроконечные шпили, белые шершавые стены, мозаичные полы… Я чувствовала себя здесь долгожданной гостьей. Или… как будто вернулась домой после разлуки. И все такое… родное, что ли. Только там, откуда сбежала, у меня совсем не оставалось выбора. Работа от зари до заката, постоянные напоминания, кем я являюсь, стыд, заливающий щеки… И сколько ни старайся — все не так. Еще был страх… Жуткий, необузданный. Переборола, конечно, но и расплатилась за это сполна.