самом начале мне казалось, что она мне не подходит. Более того, я думал, что никогда не смогу иметь ничего общего с такой женщиной, как она. И дело вовсе не в ее профессии и прошлом, как считает сама Лиана. А в ее характере. Она как еж. Постоянно включает защитные механизмы. Это можно понять, учитывая, через что ей пришлось пройти. Но как же, черт побери, раздражает, что она пытается защищаться от меня. Хочется, чтобы Лиана наконец увидела, что я ей не враг, и между нами не надо возводить высокую стену.

Утром, когда Лиана еще нежится в постели, я сижу на кухне. Пока пью кофе, просматриваю на планшете утренние новости. Безучастно листаю ленту, едва ли задерживаясь на какой-то конкретной. Но потом мне в глаза бросается заголовок: “Скандал в порно-индустрии. Смерть актрисы на съемочной площадке”. Я вижу другие подобные заголовки и хмурюсь, быстро пробегая глазами названия статей.

Смерть на съемочной площадке…

Откровения жены порнорежиссера…

Лиана Мур борется за свое имущество со скандальным режиссером…

Тайна смерти порноактрисы…

Там очень много грязи. Но самое мерзкое то, что семейную жизнь и развод моей женщины полоскает каждая желтая газетенка. И почему-то мне кажется, что именно об этом говорила Лиана, когда предупреждала, что будет громко.

– Доброе утро. – Лиана ласковой кошкой подходит ко мне и проскальзывает на мои колени. Зарывается носом в изгиб моей шеи и проводит по коже языком. – В постели с утра без тебя скучно. Тебе обязательно вскакивать так рано?

– Лиана, что это? – киваю на экран, не отвечая на ее ласки.

Она выпрямляется и, повернув голову, смотрит в планшет. А потом легко пожимает плечами и встает, чтобы приготовить себе кофе.

– Полагаю, статьи в прессе. Я предупреждала, что будет громко.

– Зачем раздувать из этого скандал?

Встаю со своим кофе и подхожу ближе к Лиане, которая уже вставляет рожок в кофемашину и подставляет под него чашку.

– Тебе-то какая разница? К тому же, я предупреждала и предлагала взять отпуск.

– Ты понимаешь, что этот скандал может ударить и по мне?

– Каким образом? – хмыкает она, и мы оба замолкаем, пока кофемашина гудит, готовя кофе.

– Таким, – отвечаю, когда Лиана вынимает чашку с готовым напитком и наливает в нее вспененное молоко, – что я теперь в отношениях с тобой. Неужели нельзя было сделать все тихо? Просто передать материалы полиции, а самой устраниться от этого скандала?

– Он унизил меня! – мгновенно взрывается Лиана. Она так резко и громко ставит чашку на стол, что ее кофе расплескивается, оставляя лужицу на столешнице. – Вытащил в зале суда мое грязное белье! Он хочет забрать у меня все, что я имею!

– Я дам тебе все! – рявкаю, чтобы она услышала меня. – Если скандал наберет обороты, мы оба можем потерять все, что у нас есть!

– Я не отдам ему даже свои использованные трусы, понял?! Мне не надо твое! Я хочу сохранить то, что сама заработала! Я с юности раздвигала ноги ради того, чтобы иметь то, что имею! Ложилась под разных ублюдков! Ломала себя! Заставляла! Ради того, чтобы сейчас отдать все это подонку, который просто решил отомстить мне за то, что я ушла от него?! Ну уж нет! Барклей должен поплатиться за то, что поливал меня грязью в суде! И он бы не остановился! Пресса все равно начала бы полоскать наш брак и мою жизнь! Я просто нанесла превентивный удар!

– Лиана! Вот теперь ты будешь выставлена не в лучшем свете! Барклей, по крайней мере, делал все это на закрытом судебном заседании! А сейчас пресса по-настоящему ухватится за твою личность и ваш брак!

– О каком лучшем свете ты говоришь, Ноа?! – ревет она, за секунду превращаясь в фурию, занявшую оборонительную позицию. Красивая до невозможного, но и настолько же раздражающая. Хочется встряхнуть ее за плечи в надежде, что она начнет трезво мыслить, откинув все свои обиды. – Я шлюха! – орет, сверкая глазами. – Самая настоящая шлюха! Как ты не поймешь это? Ты все пытаешься высмотреть во мне что-то хорошее. Но его нет, пойми ты! Ни гребаной родословной, ни манер, ни воспитания, ни чистоты помыслов! Ни-чер-та! Я никогда не притворялась ангелом, и ты прекрасно знал, что я из себя представляю. И когда тыкал в меня своим членом, и когда звал пожить с тобой. Наигрался в семью? Окей, я свалю! Но это будет последний раз, когда я вообще с тобой заговорила! Потому что вот эти эмоциональные качели, которые ты мне устраиваешь, еще хуже того, что организовал мне Барклей! Потому что ты единственный, перед кем я эмоционально обнажена! А ты все равно, черт тебя подери, продолжаешь видеть во мне хорошую девочку! Нет ее! – срывая голос, кричит она. – Она подохла в той подворотне рядом с крысами!

– Что за бред?! Я разве сказал, что вижу в тебе кого-то другого?!

– Не видишь? Тогда принимай, Ноа Грин, – тише и как будто чертовски уставшим голосом произносит Лиана. – Принимай такой, какая я есть. И определись уже наконец. Если принимаешь, хватит пытаться меня переделать. А если не принимаешь, поставь точку в этих гребаных отношениях и оставь меня в покое.

Она замолкает, и мы молча пялимся друг на друга. Оба тяжело дышим. У обоих в глазах боль, которую очень непросто пережить.

– Мне надо прокатиться, – севшим голосом произношу я.

Развернувшись, сваливаю из дома. Сажусь за руль и, как могу быстро, уезжаю, чтобы просто покататься по городу и подумать. Нет, не о том, нужна ли мне Лиана. Этот вопрос даже не обсуждается.

Я ведь не просто так оказался тогда в той квартире, когда Лиана пришла забрать свое вязание. Я следил за ней. Каждый день. Знал о каждом ее шаге. Можно сказать, преследовал. Но не подходил ближе. Тогда я дал нам несколько дней, чтобы немного остыть от эмоций и трезво оценить реальность. Когда понял, что, как одержимый, слежу за ней, и что отчаянно жажду обнять ее, приехал за ней в корпоративную квартиру.

Сейчас, когда мы столкнулись со сложностями, Лиана снова пытается меня оттолкнуть. Она сама этого не хочет, но по-другому не умеет. Она все еще боится, что успеет влюбиться