На него налипает песок и кусочки поломанных ракушек. Облепляют, царапают, принося неимоверную боль.

Судорожный вздох совпадает с хлопком входной двери. Сев ровнее, распахиваю глаза и быстро моргаю, чтобы не дать непрошенным слезам вырваться наружу.

Ноа появляется на балконе спустя несколько секунд. Я быстро оцениваю выражение лица, на котором застыла хмурая решительность. Вот сейчас он, наверное, выгонит меня из своего дома и своей жизни. Кому хочется играть со сломанной куклой?

Но Грин удивляет. Он вытаскивает из кармана кулак, раскрывает его и, еще до того, как я успеваю что-то понять, надевает на мой безымянный палец кольцо с большим бриллиантом. Он выглядит, как булыжник на моем тонком пальце.

Ноа делает это так грубо, что кольцо царапает кожу, но ему нет дела до моего дискомфорта. Он упрямо смотрит мне в глаза.

– Все! – рычит он со злостью. – Вот теперь ты принадлежишь единственному мужчине.

Внутри меня тоже закипает злость. Да кто он такой, чтобы так обращаться со мной?! Между прочим, не спрашивая моего мнения!

– Ты не можешь вот так просто напялить на меня кольцо и заставить выйти за тебя, Грин! Я никому не принадлежу, кроме самой себя, ясно?! – рявкаю на этот его выпад.

А потом… потом все непролитые слезы разом вырываются из глаз, и я начинаю рыдать. Громко, надсадно, до икоты и задержки дыхания. Ну кто так делает предложение?! Я бы, может, и согласилась, организуй он все правильно! Добавь в это действо хоть немного романтики!

Чертов Грин! Гореть ему в аду за то, что меня так разорвали эмоции! Ненавижу эту сволочь! Ненавижу за то, что так отчаянно люблю!

Ноа не пытается успокоить меня или, тем более, спорить. Он просто присаживается на корточки перед креслом, кладет ладони на мои колени и ласково поглаживает их большими пальцами. Терпеливо ждет, пока минует армагеддон, и я начну приходить в себя. Потом он просто поднимает руки и аккуратно стирает с моих щек слезы.

– Я люблю тебя, Лиана, – ласково произносит он. – С первой встречи. Еще тогда, когда ты сидела связанная с кляпом во рту в той машине. Я тогда втрескался так, что мне даже дышать было тяжело. Такое ощущение, что, когда я впервые увидел твои глаза, мне в грудную клетку со всей дури влетел кулак. Это странно, я знаю. Но так я почувствовал. И я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если надо, чтобы я попросил об этом, я прошу.

Я задыхаюсь. Мне не хватает воздуха и пространства. Но внезапно ловлю себя на мысли, что не хотела бы сейчас оказаться нигде, кроме как там, где нахожусь.

– Я дам тебе все, – продолжает Ноа. – Дом, стабильность, спокойствие, безопасность, любовь. Все, Лиана.

– Но я не смогу дать тебе всего, – хрипло произношу я, чувствуя, как опять начинает дрожать подбородок. – Я никогда не подарю тебе настоящую семью. Не рожу детей.

– Кроме тебя мне никто больше не нужен. Никто, Лиана, слышишь? И хватит доказывать, что ты мне не подходишь. Подходишь, – твердо уверяет меня он. – Для меня ты идеальная. Если тебе для секса мало одного мужчины, мы найдем способ удовлетворять твои потребности. Но я хочу делать это для своей жены, а не женщины, которая считает, что по какой-то дурацкой причине не может стать моей половинкой.

– Твоя семья меня не примет.

– Она уже приняла. Я рассказал им о тебе, и они мечтают с тобой познакомиться.

– О, господи, – выдыхаю и допиваю залпом вино. – Я не смогу.

– Мы сделаем это вместе. Но потом. Сначала полетим на Ямайку. Отдохнем, примем нашу новую реальность, а потом вместе, – он делает акцент на последнем слове, – будем строить наши отношения. Согласна?

– На что? Полететь на Ямайку?

– Стать моей женой.

Я вижу в глазах Ноа ту же уязвимость и страх, что – уверена – сейчас есть в моих собственных. И если я боюсь облажаться, то Ноа боится моего несогласия.

– Да, – отвечаю тихо, и Грин тут же подхватывает меня на руки. Его губы касаются моих и целуют так нежно, что у меня, кажется, сейчас просто разорвется сердце. – Я люблю тебя, – выдыхаю в его горячие губы.

Эпилог

Лиана

– Кто эта сладкая девочка? – зацеловываю пухлые щечки, а Блейк хихикает и качает головой, отчего светлые кудряшки подскакивают и пружинят, закрывая круглое личико. – Как же я целую неделю проживу без тебя?

– Я приеду, – коверкая слова, обещает она и касается ручкой моей щеки.

– Обязательно слушайся маму с папой.

– А если они заставляют есть брокколи?

– Тем более. Ты же говорила, что я красивая. Это потому, что я ела брокколи, – многозначительно смотрю в голубые глазки племянницы Ноа, и она широко распахивает их в удивлении.

– Правда?

– Еще какая! – восклицаю я. – Нужно кушать много овощей и фруктов, чтобы вырасти красивой.

– Я буду! – обещает Блейк с серьезным лицом. – И брокколи, – добавляет голосом, практически полностью лишенным энтузиазма, а ее личико слегка кривится.

– Привет! – раздается справа голос Джорджа – отца Блейк.

– Папочка! – она спрыгивает с моих колен и мчится к отцу. Голубая многослойная шифоновая юбка развивается и взлетает невесомым облаком, когда Джордж подхватывает дочку на руки. – А я буду есть брокколи!

– Прекрасная новость, – улыбается он и благодарно кивает мне. – Спасибо, что посидели с ней.

– Нам несложно. Через неделю ждем вас снова.

– Мы приедем, – улыбается он и уже разворачивается на выход, когда Блейк начинает ерзать.

– Я еще не целовала Лиану, папочка!

Он отпускает ее, и крошка с разбегу влетает в мои руки. Подняв ее, нацеловываю сладкие щечки, получая в ответ не менее смачные поцелуи.

Когда Ноа провожает Джорджа с малышкой, он возвращается в гостиную и сразу заключает меня в объятия.

– Это вы с моей сестрой сговорились заставить Блейк есть брокколи?

– Эй, что за обвинительный тон? Я еле уговорила ее не заталкивать в