– Так тебя это огорчает? – спросила я, уже совсем не понимая этого милого улыбчивого парня. – То, что я сплю с ним?

Лиам не ответил. Он фыркнул, отвел взгляд и покачал головой.

– Какая к черту разница? Зачем ты пришла?

– Попрощаться, – произнесла я смело. Это оказалось легче, чем я думала.

Ли нахмурился и на этот раз очень серьезно ко мне присмотрелся. А после выругался, сделав какие-то свои выводы. Неправильные.

– Он что, обидел тебя? – спросил он и вышел из-за стойки.

– Нет. Нет, – заверила я. – Алан хороший человек. Он заботился обо мне.

– Тогда кто? – Ли остановился в шаге от меня и взял за руку. Я не знаю, почему, но мне не хотелось к нему прикасаться. Не хотелось ощущать на себе чужие прикосновения, только Алана. – Скажи мне, Ви.

– Никто. Неважно, – я неловко улыбнулся и забрала свою ладонь. Вместо этого я обняла друга, почувствовав, как он крепко сжимает меня в ответ.

– Вера, послушай, я тебе не Росс. Я тебя не покусаю за пятки, не наору и никак не наврежу. Это же я! Скажи, чего боишься?

– Все в порядке. У меня все под контролем, – твердила я как мантру.

Он отпустил и посмотрел на меня с насмешкой.

– Ты так же говорила про Росса. И в итоге оказалась в его ловушке, даже понять ничего не успела.

– Да, – я хмыкнула. – Ну, просто в некоторые ловушки хочется попасть, Ли. Я надеюсь, у тебя все будет хорошо. Не думаю, что мы еще встретимся, но хочу, чтобы ты знал, что я ценю то время, что провела с тобой. Ты лучший друг, который у меня был. Вообще. Конечно, пока все не испортил тем дурацким поцелуем.

– Это не я все испортил, – произнес он угрюмо. Не знаю, кого он имел в виду, у меня уже не было времени выяснять.

– Моя квартира оплачена до конца месяца. Я не буду возвращаться за вещами. Можешь устроить распродажу.

– Ты шутишь?! – он буквально взорвался. – Ты реально сбегаешь вот так? Скажи хотя бы куда? У тебя есть план? Черт, у тебя даже денег нет, верно?

– Пока, Ли! – произнесла я устало. Так и знала, что он начнет меня отговаривать, но все равно не могла уйти, не попрощавшись. Его мне тоже хотелось запомнить. Я даже взяла телефон и сделала снимок.

– Хорошо, ладно! – воскликнул он и вдруг засуетился. Подбежал к кассе, открыл ее и вытащил стопку купюр. Там было тысяч пять, не меньше. – Бери!

– Нет, я не стану!

Он подошел ко мне и бросил деньги в сумку.

– Откуда такая сумма? – поразилась я, пытаясь достать их обратно.

Лиам забрал мою руку и вложил в нее что-то. Это был значок Капитана Америки – его любимого персонажа комиксов. Не просто значок, а коллекционный из далеких семидесятых. Ли считал его своим талисманом.

– О, нет! Вот это я точно не приму.

– Ты примешь все, иначе мы с тобой ни черта не друзья, ясно? – заявил он враждебно. – Это единственное, что я могу дать тебе. Все, чем могу помочь.

– Тебя арестуют за эти бабки, – произнесла я, всерьез подумывая принять его помощь.

– Я что-нибудь придумаю. Босс поручил передать мне их арендатору на следующие полгода.

– Это безумие, Ли! Я не могу так подставлять тебя.

– Тогда оставайся. Или уходи с деньгами, но пообещай мне кое-что, – потребовал он.

– Я не буду ничего обещать.

– Пообещай подумать! – Он дал мне визитку магазина. – Пообещай позвонить на этот номер, когда у тебя все будет хорошо.

– Я…

Он закрыл мне рот ладонью и требовательно продолжил.

– Просто скажи одну фразу: «Стив Роджерс проник в Гидру».

Я прыснула со смеху в его ладонь, но он оставался совершенно серьезным.

– А если у тебя будут проблемы и понадобится моя помощь, скажи: «Бетмен отстой!» Поняла?

Он убрал руку только когда дождался моего кивка.

Я еще раз обняла его и направилась к выходу. Так и не смогла сказать «Прощай». Не было того чувство, будто мы действительно прощаемся. Кажется, я все же собиралась позвонить…

Когда я села в такси и назвала ненавистный мне адрес, время словно замедлилось. Я наблюдала за происходящим отстраненно. Водитель пытался завязать разговор, дома мелькали в окне, люди бродили по улицам, но все это пролетело сквозь меня. Мысли погрузились в беззвучный вакуум, и все, что я могла – чувствовала тугой узел напряжения внутри себя.

Такси свернуло на знакомую улицу, меня бросило в дрожь. Я протянула водителю купюру и выскочила из машины сразу, как только он затормозил.

Тихая улица непрезентабельного спального района. Маленькие картонные дома. Если бы в нашем городе прошелся ураган, их бы снесло ветром. Здесь жили бедняки, разведенки с детьми, пенсионеры и такие, как мой дядя – затаившиеся.

В доме, напротив которого я стояла, не было красивого газона или цветных ставней. Серая крыша, старые потертые стены из пластиковых панелей и отшелушенная краска на дверях и лестнице. Вместо травы – куски грязи и дерьма. У входа в дом будка и старый цепной пес, к которому невозможно подойти не потому, что он кусается, а потому что вонь стоит непередаваемая.

Михаил говорит, что привез Россию в свой двор. Все знали, кто здесь живет, и держались от этого дома подальше. Проходящая по другой стороне улицы пожилая пара, с ужасом на меня покосилась и ускорила шаг. Не знаю, за кого они меня приняли, но чувствовала я себя тем еще отбросом.

Пес начал лаять, когда я ступила на дорожку.

– Тихо, Шарик, – прикрикнула я, ощутив в себе скрытые резервы силы. Она напитывалась от моей злости, а ее все еще было слишком много. И становилось все больше по мере того, как я начала вспоминать.

Мне было двадцать два, когда дядя связался со мной и сообщил о смерти бабушки. Он обещал, что позаботится о моей сестре, оплатит обучение в элитной школе-интернате. И Надя действительно была довольна новым местом обитания и друзьями. Она улыбалась каждый раз, когда я звонила ей по видеосвязи, и выглядела хорошо. Думаю, ей было паршиво, но она пыталась меня приободрить, ведь прекрасно знала, что мне осталось совсем ничего, чтобы окончить обучение, а после этого я собиралась найти работу и забрать ее к себе.

Работа нашла меня сама. На мой выпускной приперлись Смоловы и сообщили, что решили остаться в стране. У меня было мало детских воспоминаний о дяде. Мама не любила о нем говорить и не любила, когда он приходил к нам в гости, сама его никогда не звала. Я не понимала почему, ведь он казался таким добрым, ласковым. А мой двоюродный старший брат и вовсе вызывал восхищение. Тогда он был красивым мальчиком, на которого мне хотелось равняться. Мы виделись всего несколько раз, но когда встретились снова на моем выпускном, я его не узнала. Настолько угрюмым, зловещим и несимпатичным он стал. Его руки и шею покрывали татуировки и весь вид так и кричал – «плохой». Но не того рода плохой парень, за которыми бегают все девчонки универа, а он на них не обращает внимания, но на самом деле неисправимый романтик в душе. И не того рода сломленный парень, которого любая правильная девочка мечтает починить. Нет. Мой брат в самом деле был плохим. Жестоким и больным ублюдком, как и его отец. Просто у Михаила были манеры, а Витя и этого не имел.