стал похож на подростковый. — Нет-нет, такого точно быть не может. Как я могу учить других, если даже не могу выбраться из пространственного лабиринта мамы? Техники мне тоже плохо даются. Перси вон гений, каких поискать!

— Но это правда, Нери, — иду на голос в дверь справа от меня.

Дверной проём вдруг изменяется, и на месте пустоты появляется дверь с надписью:

[Молви «друг», и я откроюсь].

— Нери, ты мой дорогой друг. Именно ты обучила меня технике «Крыло», — дверь истаяла прямо на глазах. — Когда в бою с не-мёртвыми я выпал из самолета, твой урок спас мне жизнь. «Щит» и «Меч» я тоже использовал неоднократно. А «Вектор» так и вовсе моё любимая техника.

Очередной пространственный перекрёсток соединил уже шестнадцать лестниц.

— Хи-хи! Так я крутая? — голос девочки-подростка снова зазвучал со всех сторон. — Мама сказала, что пока я не смогу сама найти выход из лабиринта, меня не отпустят учиться в школу для одарённых.

Пройдя по очередной лестнице, я снова наткнулся на взявшуюся из ниоткуда дверь. В этот раз она выглядела как картина рая и счастливых людей, живущих в нём. Надпись сверху гласила:

[Куда приводят мечты?]

Картина и надпись дали понять, откуда у Нери взялась навязчивая мечта покорить летающие острова их эпохи второго Сопряжения. Еще тогда, в детстве, когда Аталанта запирала её в лабиринте, Нерея мечтала сбежать оттуда в место, где ей будет уютно и безопасно. Вот откуда взялся её бесконфликтный характер и дух авантюризма. Она даже от фамилии Силла отказалась, желая быть от матери как можно дальше.

— Ты всем своим светлым и добрым сердцем мечтаешь покорить летающие острова. Те самые, из эпохи второго Сопряжения Миров, — говорю и вижу, как картина рая исчезает. — Нери, ты доверилась мне, и я ответил тебе тем же. Ты, я и Сати Лупергод создали наш личный телепортационный узел для исследований. Вы разработали технологию, а я собрал нам армию для покорения летающих островов.

Лестница привела к платформе всего с одной дверью, стоящей по центру. Старой, деревянной, обветшалой и с настолько чётким рисунком из царапин и щелей, что я невольно понял — это та самая ненавистная дверь из детства Нереи. Набившая оскомину преграда, с которой начинался и заканчивался её персональный ад. Запах старого дома, сырость подвала, лучики света, пробивающиеся сквозь щели каменной кладки. Дверь была буквально пропитана слезами Нери.

Надписей нет, но они и не нужны. Прислонившись лбом к холодной поверхности двери, я сказал то, что прочувствовал сейчас всем своим духом.

— Я знаю, что ты там, Нерея Силла. Знаю и всеми фибрами души чувствую, как тебя разрывает от любви к матери и ненависти к своей фамилии. Помнишь, я ушёл в паломничество по Азии? Так вот, в конце пути я встретился с Эксцентричным Буддой. Он просил меня простить родителей. Твоя мать, как и ты, живёт впервые. Это её первая жизнь, понимаешь? Аталанта не знала, что правильно, а что неправильно в воспитании детей. Она стремилась сделать вас лучше, и у неё это, чёрт возьми, получилось. Вы обе архонты! Через боль, через пролитые слёзы ты стала той, за кем сейчас наблюдает весь мир. Только тебе сейчас решать, готова ли ты пойти дальше… К той свободе, о которой всегда мечтала. Всего шаг! Всего одна открытая дверь и принятое решение отделяют тебя от того, чтобы стать Нереей-абсолютом, покорившей летающие острова.

На сердце тяжело. Как и Нери, я знаю, насколько тяжело простить своих родителей за содеянное. Но это тот груз, что мешает нам обоим жить дальше.

— Если справился ты, — голос взрослой Нереи донёсся со всех сторон, — то справлюсь и я, Довлатов.

За дверью послышалось движение. Я шагнул назад, освобождая место. Скрипнули плохо смазанные петли, появилась щель, из которой полился свет… и я проснулся.

…

— Нери! — Персефона трясла сестру и испуганно кричала. — Очнись, ну же. Ну же, трусиха! Не оставляй меня одну.

— Кхе, — Нерея, кашлянув, удивлённо оглянулась. — Что… что случилось?

— У тебя сердце остановилось, дура! — Перси прижала сестру к груди. — Господи, как же я перепугалась.

— Я в порядке…

— Да я вижу! — рыкнула воительница, гневно глядя на меня.

— Перси, — гуру отпрянула, — Я. Правда. В полном. Порядке! Раз сердце остановилось, значит, мне, наверное, так нужно было.

Нерея задумалась.

— Не уверена… Но, думаю, я так простилась с прошлой версией себя, — девушка огляделась и, заметив меня, едва заметно улыбнулась. — Эксцентричный Будда, значит? Ты можешь не верить, Довлатов, но вполне возможно, что те слова он говорил не тебе, а нам с Перси. Ты же донёс до нас его послание.

— Вы… вы о чём? — сбитая с толку Перси смотрела то на меня, то на Нерею. — Какой ещё… в смысле тот самый Эксцентричный Будда?

— Так-с, — Нерея поднялась с пола вышки наблюдения и размяла плечи. — Я абсолютно точно, на все двести процентов, вот прямо сейчас готова к прорыву.

— Нери! — грудь Перси стала раздуваться, как кузнечные меха. На лице воительницы читалось сильнейшее смятение. — К-какой ещё прорыв? У тебя же сердце остановилось.

— Всё! Стоп, — Нери шутя приложила пальчик к губам сестры. — Перси, ты сама знаешь, что в тебе говорят страхи. Просто… поспи с Довлатовым. Знаешь ведь, что сама не справишься. А тут р-раз, и всё само собой случится. Нет, ну правда, Перси! Когда я тебе в последний раз врала?

Воительница тут же помрачнела.

— Когда смылась куда-то на целый год из Арана! Тебя едва из Куба не выгнали.

— Ну-у-у, — Гуру пожала плечами, — бывает. Я плыву туда, куда дует ветер приключений и открытий. Всё! Не меняй тему.

Смотрю на Нерею и вижу, что она и впрямь пришла в себя, вновь став такой, какой я её помню по жизни в Аране. Взбалмошной, немного сумасшедшей, эдакой кошкой, гуляющей только там, где сама захочет.

— Л-ладно, — Персефона тяжело вздохнула, — хватит уже бегать от самой себя. Довлатов…

— Да вы достали! — кладу руку на голову Перси и накладываю «Целебный сон». — Господи! Да что же вы женщины такие сложные. Любите ходить кругами вокруг проблемы, вместо того, чтобы начать её решать.

— Язва, — Нерея захохотала, глядя на меня. — Ей богу, Довлатов! Ты сейчас прям