Римо оглядел Леону с головы до ног. Он знал. Знал еще до того, как увидел ее. Леона дрожала, прижимаясь ко мне.

То, что Нино был здесь, сказало мне две вещи. Во-первых, Римо считал, что ему нужно подкрепление, и этим подкреплением буду не я. Второе, это подкрепление не будет мной, потому что он думал, что ему нужно подкрепление против меня.

Я отпустил Леону, но бросил на нее взгляд, ясно дававший понять, что ей нужно оставаться на месте. Она поняла. Я подошел к Римо. Он не поднялся со своего места на столе, но взгляд, который он бросил на меня, был таким, каким он смотрел только на своих противников в клетке.

— Итак, — напряженно произнес он. — Ты не расправился с ней.

— Я не расправился с ней потому, что должен был расправиться с ним. — я кивнул в сторону Холла. — С каких это пор должникам сходит с рук дерьмо? С каких это пор мы позволяем их дочерям или женам расплачиваться за их преступления? С каких это пор, Римо?

Теперь я был очень близко к нему, и, наконец, он встал, подняв нас на уровень глаз.

— С того момента, как я решил, что она заплатит за своего отца. Мое слово закон.

— Это закон, — яростно подтвердил я. — Потому что ты Капо. Мой Капо, и я всегда следовал твоему приказу, потому что ты научил меня истинному значению чести, верности и гордости. — я сделал еще один шаг к нему, так что мы почти соприкоснулись. — Но нет ничего благородного в том, чтобы заставить невинную женщину платить за долги отца, Римо.

Его темные глаза впились в мои. Я знал, что Нино наблюдает, вероятно, держа руку на пистолете.

— Мы не щадим женщин.

— Нет, мы не щадим женщин, которые в долгу перед нами, потому что они сами навлекли это на себя. Они знают, во что ввязываются, когда просят денег. Но это другое, и ты это знаешь. Не знаю, почему ты считаешь необходимым проверять мою преданность, но я прошу тебя передумать. Нет причин сомневаться во мне. Леона только одна женщина. Она ничего для меня не значит. Ты мне, как брат.

— Ты уверен в этом? — тихо спросил он. — Потому что, то, как ты смотришь на нее, она не просто женщина для тебя.

Моя грудь сжалась.

— Я верен тебе, Каморре, нашему делу.

— Кому-то придется пролить за это кровь, — сказал он и снова опустился на стол. Облегчение нахлынуло на меня.

— И я заставлю его истекать кровью ради тебя.

— Я знаю. — сказал он тихо, с вызовом.

Я повернулся к Холлу. Его глаза расширились, затем метнулись к Леоне. Она замерла. Я хотел, чтобы она ушла, но Римо этого не хотел, и я не мог просить большего, чем он уже дал. Я кивнул Нино, и он понял. Он подошел к Леоне, которая сделала шаг назад. Когда его пальцы сомкнулись вокруг ее плеча, чтобы удержать ее от вмешательства, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не зарычать на него.

Я подошел к Холлу, который попытался отползти назад, но упал на диван. Я сорвал ленту с его рта, и он закричал от боли.

— Фабиано, пожалуйста. — умоляла Леона.

Это был либо ее отец, либо она сама. Кто-то должен заплатить.

— Когда ты послал свою дочь к Римо, чтобы заплатить долг, ты знал, что с ней будет? Ты знал, что она будет истекать кровью ради тебя?

Его глаза снова метнулись к Леоне, ища помощи. Я схватил его за рубашку и поднял.

— Ты знал, что будет с Леоной?

— Да! — закричал он.

— И тебе было все равно?

— Я не хотел умирать!

— Значит, ты послал ее, чтобы она истекла кровью и умерла за тебя?

Он уставился на меня. О, я заставлю его истекать кровью. И я буду наслаждаться каждой секундой. Я не рискнул взглянуть на Леону. Возможно, она простит меня. Но я не думал, что она когда-нибудь посмотрит на меня так же. Не после того, что мне пришлось сделать сейчас. После того, что я хотел сделать.

Я вытащил нож. Холл попытался убежать, но я толкнул его и взобрался на него. Он сопротивлялся, и я ударил его. Его голова откинулась назад, но мне нужно было быть осторожным, чтобы не вырубить его. Так не пойдет.

Ноги Римо появились рядом со мной, а затем он удержал Холла. Он криво усмехнулся, и я почувствовал, как мои губы скривились. Мы сделаем это вместе. Вместе, как в начале. Я опустил нож, и когда кончик лезвия скользнул в живот Холла, рассекая плоть и мышцы, все остальное почернело.

Мы с Римо делали то, что у нас получалось лучше всего. Я не был уверен, был ли я монстром до него, всегда ли это было во мне, или он только пробудил эту часть, или он превратил меня в монстра. Это не имело значения.

Когда крики Холла стихли и его сердце перестало биться, я пришел в себя. Мы с Римо опустились на колени рядом с окровавленным телом. Мои руки были покрыты им, и нож все еще был зажат в моей руке. Римо наклонился вперед, голос его звучал спокойно.

— Вот кто ты на самом деле. Кем мы оба являемся. Как ты думаешь, она сможет это принять?

Я ничего не сказал. Мне было чертовски страшно смотреть в лицо Леоне, видеть отвращение и ужас на ее лице. Римо кивнул.

— Так я и думал. Она уйдет. Они все так делают. Она того не стоит. Такие, как мы, всегда одиноки. — он тронул меня за плечо.

— Мы как братья.

— Да, — подтвердил я и наконец осмелился оглянуться.

Леона и Нино ушли. Я вскочил на ноги, нож со стуком упал на землю.

— Где она?

— Нино увёл ее, когда ее стошнило, потому что стало слишком тяжело.

Я уставился на то место, где она только что была.

— Иди убирайся, — сказал Римо. — Я попрошу Нино бросить тело туда, где его быстро найдут.

Я кивнул, но не двинулся с места.

— И Фабиано. — Римо подождал, пока я встречусь с ним взглядом, и продолжил. — На этот раз я позволил тебе отказаться от моего приказа. На этот раз ты пощадил ее. Помни свою клятву. Каморра наша семья.

Я снова кивнул и пошел переодеваться, прежде чем отправиться на поиски Леоны. Я нашел ее в главной комнате Сахарницы, она сидела на табурете у стойки, сжимая в руках стакан с темной жидкостью. Нино прислонился к стойке,