как часовой. Она продолжала смотреть на свои руки, когда я остановился рядом с ней. Нино ушел, не сказав ни слова.

Я потянулся за стаканом, и она отпрянула от моей руки. Вот оно. Наконец она отреагировала на мою близость так, как должна была. Я ненавидел это. Я взял стакан и залпом выпил горящую жидкость.

— Я думал, ты не пьешь, — тихо сказал я.

Она подняла васильковые глаза. На ее мертвенно бледной коже веснушки выделялись еще больше.

— Думаю, сегодня хороший день для начала.

Она сглотнула. Она опустила глаза, как будто не могла смотреть на меня. Она все еще была в шоке.

— Нет, это не так. Не дай этому случиться.

— Случить чему? — повторила она.

— Не позволяй моей тьме тащить тебя вниз.

Эти чертовы васильковые глаза наполнились слезами. Я обхватил ее запястье, не обращая внимания на дрожь, и слегка потянул.

— Брось, Леона. Мы должны уйти.

Долгое время ее глаза остановились на моих пальцах. Наконец она соскользнула со стула и последовала за мной.

Я был лицемером, потому что, даже предупреждая ее о своей тьме, я знал, что никогда не отпущу ее.

ЛЕОНА

Мои руки дрожали, когда я зажала их между ног. Фабиано молча ехал рядом со мной, ведя свой Мерседес сквозь поток машин. Теперь он был чист.

Его пальцы, его руки, его одежда.

Кровь исчезла.

Кровь моего отца.

Новая волна тошноты захлестнула меня, но в желудке ничего не осталось.

Все обернулось к худшему, чего я не ожидала.

Нельзя выбирать семью, так всегда говорили. И что это не должно определять, кем ты стал. Но моим родителям удалось увести меня так далеко от пути, на котором я хотела остаться, что я не была уверена, что когда-нибудь найду дорогу назад.

А теперь мой отец умер. Убит человеком, которого я любила.

Боже, помоги мне, я все еще любила его.

Все еще?

До сих пор. После того, что я видела, после того, что он сделал.

И это было хуже всего: я все еще могла чувствовать что-либо к нему после того, как увидела, кем он был на самом деле. Чудовище.

Мой отец был ужасным человеком. Он заставил мою мать продать свое тело, предложил мое тело за деньги Сото и позволил бы мне умереть, чтобы он мог жить. Возможно, он заслужил смерть, но не заслужил того, что случилось сегодня. Никто не заслуживал такого.

Я закрыла глаза, стараясь не думать о Фабиано с ножом, о его искривленном взгляде, которым он обменялся с Римо. Они уже делали это раньше. Они наслаждались этим.

Нино увёл меня после того, как Фабиано начал резать моего отца. Но крики преследовали нас, пока вовсе не прекратились. Я испытала облегчение, потому что все было кончено. Конец моему отцу, конец моей матери и мне. Больше никаких долгов по ставкам или пьяных припадков. И это осознание полностью потрясло меня. Я не скучала по собственному отцу. Он подставил меня. Я знала, что он боялся Каморры, но и я тоже. Фабиано убил его.

Мой взгляд был прикован к мужчине рядом со мной. Его взгляд был прикован к дороге. За последние несколько недель мы познакомились поближе. Я думала, что познакомлюсь с ним, что мы установим связь. Теперь я уже не была уверена, что было реальным.

Исполнитель.

До сих пор это слово не имело для меня никакого значения. Я вздрогнула, вспомнив подвал. Сколько ужасов видели эти стены? И за скольких из них отвечал Фабиано? Сколько людей он убил? Так много крови на его руках.

Я отбросила эту мысль. Она вела вниз по темной тропинке, которую я сейчас не могла переварить. Я уже закопалась в глубокую яму, из которой никогда не смогу выбраться. Могу ли я действительно любить кого-то вроде него? И может ли кто-то вроде него любить вообще?

Любовь это болезнь, слабость.

Леона только одна женщина. Она ничего для меня не значит.

Эти слова грозили сломить меня, но тут Римо заговорил.

— Потому что, то, как ты смотришь на нее, она не просто женщина для тебя.

И эти слова все еще преследовали меня, после всего. На глаза навернулись слезы. Фабиано был убийцей. Он сделал это для меня, чтобы не причинять мне боль. Он защищал меня. И часть меня утешилась этим фактом. Что это говорит обо мне?

Я снова закрыла глаза. Я должна была покончить с этим, должна была уйти. Я не могла остаться, даже, если я думала, что любила его, а может, потому, что люблю. Я должна разорвать эту запутанную связь, должна сделать это, пока воспоминания о сегодняшнем дне еще свежи.

— Куда ты меня везёшь? — спросила я, когда поняла, что мы направляемся в лучшую часть Вегаса.

— Ко мне домой.

Я могла только смотреть. Неужели он действительно думает, что я проведу ночь в одной постели с ним после того, что он сделал сегодня?

Ты хочешь его близости.

До сих пор.

После всего.

Страх наполнил мои вены. Не о нем. Я протолкнулась сквозь него, позволяя ему пропитать мои следующие слова.

— Ты что, с ума сошел? Я не поеду с тобой домой после того, что ты сделал.

Фабиано дернул машину в сторону и ударил по тормозам, заставив меня задохнуться от удара ремнем. Однако у меня не было возможности отдышаться. Он не был пристегнут, чтобы наклониться надо мной с разъяренными глазами.

— Неужели ты не понимаешь, в какую беду мы попали? Я пошел против приказа Римо ради тебя. Я проявил слабость. Теперь он будет следить за каждым моим движением. Он будет следить за нами.

— Ты убил моего отца.

— Да, чтобы не причинять тебе боль, чтобы Римо не чувствовал необходимости причинять тебе боль.

— Возможно, я предпочла бы, чтобы ты позволил ему причинить мне боль.

Фабиано мрачно рассмеялся, голубые глаза изучали мое лицо.

— Ты не можешь поверить в это после сегодняшнего. Римо заставлял взрослых мужчин молить о пощаде, даже о смерти.

— Ты тоже, — прошептала я. — Ты и он одно и то же. Вам обоим это понравилось. Я видела это в твоих глазах.

Я с трудом сглотнула. Его глаза вспыхнули от эмоций, и мое сердце разрывалось, видя это.

— Ты даже не понимаешь, чем я рискую ради тебя. Ты заставила меня пойти против всего, о чем я когда-либо заботился.

Всего, о чем я когда-либо заботился. В глубине души я знала ответ, и это пугало меня, потому что, если он почувствует то же, что и я, если он