Меня немало тревожили эксперименты, происходящие за лакированными красными дверями анатомических кабинетов корпориалов, где они работали вместе с фабрикаторами, пытаясь сплавить сталь гришей с человеческими костями. Суть идеи заключалась в том, чтобы солдат мог выдержать нападение ничегой. Однако процесс шел медленно и болезненно, и в большинстве случаев тело испытуемого просто отторгало металл. Целители делали все возможное, но порой отчаянные крики волонтеров Первой армии эхом разносились по коридорам Малого дворца.

Вторая половина дня отводилась бесконечным встречам в Большом дворце. Сила заклинательницы Солнца являлась ценным рычагом давления равкианских дипломатов, пытавшихся заключить союзы с другими странами, и меня часто просили прийти на их собрания, чтобы продемонстрировать свои способности и доказать, что я действительно жива. Королева устраивала чаепития и званые ужины, на которых я устраивала целое представление. Николай часто к нам присоединялся, чтобы осыпать меня комплиментами, бесстыдно флиртовать или маячить за моим стулом, изображая преданного поклонника.

Но ничто так не утомляло, как «заседания по стратегическим вопросам» с королевскими советниками и командирами. Король редко на них появлялся. Он предпочитал проводить дни, приставая к служанкам и греясь в полудреме на солнце, как старый кот. В его отсутствие болтовне советников не было конца-края. Они спорили о том, стоит ли нам заключить мир с Дарклингом или объявить ему войну. О том, стоит ли вступить в союз с шуханцами или фьерданцами. Спорили о каждой строчке каждой сметы, начиная с количества боеприпасов и заканчивая вопросом о том, чем войска будут завтракать. Крайне редко им удавалось прийти к общему мнению или сделать что-то полезное.

Когда Василий узнал, что мы с Николаем посещаем заседания, он отказался от своей многолетней привычки игнорировать обязанности наследника Ланцовых и настоял на своем присутствии. К моему удивлению, Николай приветствовал его с большим энтузиазмом.

– Какое облегчение! Умоляю, скажи, что можешь в этом разобраться. – Николай подтолкнул к брату огромную стопку бухгалтерских отчетов.

– Что это? – спросил Василий.

– Предложения по ремонту акведука за Чернициным.

– И все это по акведуку?

– Не волнуйся. Я распоряжусь, чтобы остальное доставили тебе в комнату.

– Есть еще? Может, пусть один из министров…

– Ты видел, что случилось, когда отец позволил другим взять на себя правление Равкой. Нужно быть бдительными.

Василий настороженно поднял со стопки верхнюю бумагу, так, словно брал в руки грязную тряпку. Я едва сдерживала смех.

– Василий думает, что сможет править, как наш отец, – поделился со мной Николай позже в тот день, – устраивать банкеты, то и дело произносить речи. Я хочу убедиться, что он понял, каково заниматься делами без Дарклинга или Апрата, готовых сделать работу вместо него.

Мне это показалось хорошим планом, но не прошло и недели, как я бормотала себе под нос проклятия в адрес обоих принцев. Присутствие Василия привело к тому, что заседания длились вдвое дольше. Он пыжился и распускал хвост, словно павлин, выступая по каждому вопросу, толкая длинные и пафосные речи о патриотизме, стратегии и тонкостях дипломатии.

– Никогда не встречала человека, который мог бы так много болтать, и вечно не по делу, – бесилась я, пока Николай вел меня обратно в Малый дворец после особенно тяжелого заседания. – Ты обязан что-нибудь с этим сделать.

– Например?

– Заставь одну из его призовых лошадок лягнуть его в голову.

– Уверен, они часто испытывают такой соблазн. Василий ленив и тщеславен, и любит искать короткие пути, но нет легкого способа руководить страной. Поверь мне, скоро он устанет от этого.

– Возможно. Но к тому времени я, скорее всего, умру от скуки.

Николай рассмеялся.

– Бери флягу на следующее собрание. Каждый раз, как он будет менять свое мнение, делай глоток.

Я застонала.

– Не пройдет и часа, как я отключусь прямо на полу.

* * *

При помощи Николая я привезла во дворец специалистов по вооружению из Полизной, чтобы познакомить гришей с современным оружием и обучить их стрельбе. И хотя сначала наши собрания проходили в напряжении, со временем положение изменилось. Мы надеялись, что скоро Первая и Вторая армии оттают и подружатся друг с другом. Быстрее всего осваивались отряды гришей и солдат, которым поручили задачу выследить Дарклинга, когда тот подойдет к Ос Альте. Они возвращались с тренировок, воодушевленные чувством товарищества, и обменивались шутками, понятными только им. Ребята даже начали называть себя «нулевыми», поскольку уже не разделялись на Первую и Вторую армии.

Меня беспокоило, как отреагирует на все эти перемены Боткин. Но мужчина, похоже, был прирожденным ассасином и фанатом убийств независимо от выбранных методов и радовался любому поводу поболтать с Толей и Тамарой об оружии.

Поскольку у шуханцев была дурная привычка резать своих гришей скальпелем, мало кто из них присоединился ко Второй армии. Боткин наслаждался общением на родном языке и восхищался свирепостью близнецов. Они не полагались на одни лишь способности корпориалов, как часто делали гриши, выросшие в Малом дворце. Нет, сила сердцебита – просто еще одно оружие в их внушительном арсенале.

– Опасный мальчик. Опасная девочка, – прокомментировал наемник, наблюдая однажды утром, как близнецы дерутся с группой корпориалов, пока несколько взволнованных заклинателей ждали своей очереди. Мария и Сергей тоже пришли, Надя, как обычно, плелась сзади.

– Она хузе него, – пожаловался Сергей. Тамара разбила ему губу, и теперь у него возникли трудности с произношением. – Сосювствую ее музу.

– Брак не для нее, – отрезал Боткин в тот миг, когда Тамара швырнула несчастного инферна на пол.

– Почему? – недоуменно спросила я.

– Не для нее. И не для брата, – покачал головой наемник. – Они как Боткин. Рожденные для сражений. Рожденные для войны.

Три корпориала накинулись на Толю. Через пару секунд все трое стонали, распластавшись на полу. Мне вспомнились слова Толи в библиотеке – что он родился не для того, чтобы служить Дарклингу. Как и многие шуханцы, он избрал путь наемного солдата, путешествуя по миру с теми, кто платит. Но это все равно привело его в Малый дворец. Как долго они с сестрой здесь задержатся?

– Мне она нравится, – сказала Надя, мечтательно поглядывая на Тамару. – Бесстрашная.

Боткин рассмеялся.

– «Бесстрашный» – синоним «глупого».

– Я бы не стал говоить ей это ф лисо, – проворчал Сергей, пока Мария вытирала его губу влажной салфеткой.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь, и отвернулась. Я еще не забыла, как эти трое встретили меня в Малом дворце. И хоть они не называли меня подстилкой и не пытались выставить за дверь, они и не вставали на мою защиту, и было бы преувеличением сказать, что мы стали друзьями. Кроме того, я пока не знала, как вести себя в их присутствии. Мы никогда не были близки, и теперь наша разница в статусе казалась непреодолимой пропастью.