Летнюю аспирантскую программу по астрономии и астрофизике Шепли организовал в 1935 году. Во время войны она прервалась, но потом была восстановлена, и теперь в ней участвовали полтора десятка человек. Подобно тому как при Пикеринге обсерватория стала ассоциироваться с фотометрией и фотографией, Шепли прочно связал ее с подготовкой аспирантов. Он взрастил целое поколение гарвардских астрономов.

Миссис Хогг приняла-таки премию Энни Джамп Кэннон на июньском заседании ААО 1950 года, проходившем в Индианском университете в Блумингтоне. Вскоре после этого, 1 января 1951 года, ее муж – в то время 46-летний директор обсерватории Дэвида Данлэпа – скончался от инфаркта. К ней перешли многие его профессиональные обязанности, в том числе преподавание на курсах и ведение еженедельной астрономической колонки в газете Toronto Star, но директорская должность досталась не ей.

В августе 1951 года Шепли уведомил, что уйдет с поста директора Гарвардской обсерватории в конце следующего года, незадолго до своего 67-го дня рождения. К его огорчению, университет все никак не мог выбрать преемника ни из собственных рядов, ни из другого учреждения. Шли месяцы, сотрудники все больше тревожились. В то же время отсутствие официального преемника понижало статус обсерватории в глазах потенциальных студентов и астрономов в целом. В марте 1952 года президент Конант учредил специальную комиссию во главе с его коллегой военных лет Робертом Оппенгеймером, чтобы оценить гарвардскую программу по астрономии. Шепли готовился покинуть свой пост в августе, и исполняющим обязанности директора назначили Дональда Мензела из Совета обсерватории.

При Мензеле в обсерватории наступила эпоха потрясений. В следующие два года снесли старые деревянные постройки, возвели кирпичные корпуса рядом с Большим рефрактором, выгнали Американскую ассоциацию наблюдателей за переменными звездами из владений обсерватории, а Бойденовская станция в Южной Африке была заброшена. В январе 1954 года Мензел был официально назначен шестым директором, а в 1955 году Гарвардская обсерватория заключила новый плодотворный союз со Смитсоновской астрофизической обсерваторией, переехавшей из Вашингтона, округ Колумбия, в Кеймбридж. В Ок-Риджской обсерватории, переименованной в Станцию Агассиса, в память о покровительствовавшем ей Джордже Агассисе, большой новый телескоп ознаменовал приобщение Гарварда к нарождающейся дисциплине – радиоастрономии. Там, где некогда царил 60-дюймовый оптический рефлектор, теперь антенна диаметром 20 м принимала слабые радиосигналы из дальнего космоса.

В 1956 году Сесилия Пейн-Гапошкина стала штатным профессором и первой женщиной в Гарварде, достигшей такого уровня. Она разослала написанные от руки приглашения всем студенткам, занимавшимся астрономией, отпраздновать это событие вместе с ней в библиотеке обсерватории, где она встала во весь свой рост, расправила плечи и с усмешкой сказала: «Чувствую себя так, словно достигла чего-то совершенно невероятного».

Как штатный профессор Сесилия могла претендовать на роль заведующей кафедрой, и эта должность свалилась на нее следующей осенью. Хотя она давно мечтала о престиже, связанном с этой должностью, служебные обязанности то вызывали скуку, то действовали на нервы. Что еще хуже, они отнимали время у исследований. В 1958 году Гарвардская корпорация под председательством Натана Пьюзи наконец избрала Сесилию Пейн-Гапошкину филипсовским профессором астрономии. Но даже тогда ее зарплата в размере $14 000 в год, хотя и превышала оклад мужа, была намного ниже, чем у мужчин на соответствующей должности.

Кэтрин Вольф Брюс занялась инвестициями в астрономию слишком поздно и не дожила до ответов на свои вопросы о Вселенной. Учрежденная ею медаль, однако, продолжает и ныне связывать ее имя с каждым значительным достижением в науке, которой она покровительствовала. В числе сотни с лишним обладателей золотой медали Кэтрин Брюс – Артур Стэнли Эддингтон, разгадавший внутреннее строение звезд и установивший, что их конечная судьба определяется массой при рождении; Генри Норрис Рассел, определивший ход эволюции звезд и показавший, что они в самом деле с возрастом меняют цвет; Ханс Бете, прояснивший процесс ядерного синтеза, являющийся источником энергии звезд. Помимо Эдварда Пикеринга в число удостоившихся медали сотрудников Гарвардской обсерватории входят Харлоу Шепли, Барт Бок и Фред Уиппл, предложивший модель «грязного снежка» для объяснения строения комет.

До сих пор лишь четыре женщины получили медаль Кэтрин Брюс. Первой в 1982 году стала Маргарет Пичи Бербидж, англичанка по происхождению, изучавшая спектры галактик. Совместно со своим мужем Джеффри и коллегами Уильямом Фаулером и Фредом Хойлом она показала, что тяжелые элементы синтезируются в недрах звезд. В 1990 году медаль досталась Шарлотте Мур-Ситтерли. В девичестве Шарлотта Мур, она в 1929 году устроилась расчетчицей в Принстон, а когда Генри Норрис Рассел ушел в творческий отпуск, воспользовалась этой возможностью, чтобы поступить в аспирантуру Калифорнийского университета в Беркли, где в 1931 году защитила диссертацию по спектрам солнечных пятен. Затем она вернулась в Принстон, в 1937 году вышла замуж за астронома Бэнкрофта Ситтерли, продолжила работу и впоследствии стала руководителем программы по атомной спектроскопии в Национальном бюро стандартов. Вера Рубин, выбравшая для учебы Колледж Вассара из-за его исторической связи с Марией Митчелл, получила медаль Кэтрин Брюс 2003 года за измерения вращения галактик, которые привели к открытию темной материи. Сандра Мур-Фабер, лауреатка 2012 года, училась в аспирантуре в Гарварде, но работала в основном в обсерваториях Калифорнийского университета, изучая образование галактик, их строение и объединение в скопления. В 2013 году она стала одним из 12 лауреатов Национальной медали за научные достижения.

Названный в честь мисс Брюс телескоп, который Шепли называл «великим охотником за галактиками Южного полушария», в 1950 году списали. Он уступил свое место в Блумфонтейне новому 30-дюймовому инструменту, который обещал еще более высококачественные снимки при более короткой выдержке. Линзы и тубус «Брюса» еще несколько лет находились в Африке в целости и сохранности, но без дела, пока их не отправили в США, где они также остались лежать без дела в Ок-Ридже. Старое здание с куполом для «Брюса» в Арекипе превратили в часовню.

Сама мисс Брюс похоронена, как она и завещала, на Гринвудском кладбище в Бруклине (Нью-Йорк), месте упокоения самых богатых и знаменитых людей города ее времени. Там же погребена чета Дрейпер под общим пятиугольным надгробием, на котором выбита точная копия медали конгресса за вклад доктора Дрейпера в наблюдения за прохождением Венеры по диску Солнца в 1874 году.

Медалью Дрейпера, как и медалью Брюс, по-прежнему награждают астрономов по совокупности заслуг. В числе лауреатов обеих медалей – Эдвард Пикеринг, Джордж Эллери Хейл, Артур Стэнли Эддингтон, Харлоу Шепли и Ханс Бете, но пока еще нет ни одной женщины. С тех пор как медаль Дрейпера получила мисс Кэннон, лишь одна женщина удостоилась ее – радиоастроном Марта Хейнс из Корнеллского университета, разделившая награду 1989 года с Рикардо Джованелли за совместное картирование крупномасштабного распределения галактик.

Сохранилась и премия Энни Джамп Кэннон. Ее получили Маргарет Уолтон Мэйолл, бывшая ассистентка мисс Кэннон, в 1958 году и директор Нантакетской обсерватории Маргарет Харвуд в 1961 году. С 2006 года премию стали вручать чаще – Американское астрономическое общество теперь выбирает очередную лауреатку ежегодно. Годовой денежный эквивалент теперь превышает $1000 (первоначальный взнос мисс Кэннон), но к нему больше не прилагается украшение ручной работы. В 2016 году премия Кэннон досталась Лауре Лопес из Университета штата Огайо за исследования в области радиоастрономии и рентгеновской астрономии, связанные с жизненными циклами звезд.

На Обсерваторском холме в Кеймбридже, штат Массачусетс, теперь находится Гарвардско-Смитсоновский центр астрофизики – плодотворный союз бывших Гарвардской и Смитсоновской обсерваторий. В нем работают 300 ученых, занятых в исследовательских программах, поддерживаемых университетом и государством и охватывающих все области астрономии. Около трети штата составляют женщины.

Монументальный труд по классификации звезд, известный как Каталог Генри Дрейпера с Дополнением, работа над которым началась при Вильямине Флеминг в 1880-е годы и продолжалась Энни Джамп Кэннон до 1940 года включительно, все еще регулярно используется. Студенты, изучающие астрономию, запоминают порядок звездных температур по мнемонической фразе Oh, Be A Fine Girl, Kiss Me! – только теперь у нее появился вариант со словом guy («парень») вместо girl («девушка»). Несколько лет на вводном курсе астрономии в Гарварде попытались было провести конкурс на менее глупую и сексистскую мнемоническую фразу, но анонимный оригинал сохранил как первенство, так и практичность. Сохраняют актуальность и тысячи идентификационных номеров дрейперовского каталога, которыми расчетчицы обозначали звезды. Например, переменная HD 209458 в созвездии Пегаса стала темой новостей, когда современные методы позволили обнаружить планету на орбите вокруг нее.

Система классификации Антонии Мори, включавшая 22 спектральных класса и ряд подклассов, современникам казалась слишком сложной, чтобы получить поддержку. Однако она