Это развлекательная логическая игра, но я не могу поверить, что ты абсолютно серьезен, уж извини.

– Попробуй сделать по-своему, – предложил Принц. – Дойди до деревни и попытайся выйти на дорогу. Или попроси кого-нибудь из местных тебя проводить, в конце концов, если тебе не жалко чужой жизни.

Он вновь двинулся вперед, давая понять, что разговор окончен.

Я покачал головой, не соглашаясь, и поспешил следом.

– Даже если предположить, что все твои допущения справедливы для автора-героя новеллы, то есть для отца, и для тебя, ее читавшего, то почему мы с матушкой тоже подчиняемся ее правилам? Выходит, я был свободен в своих передвижениях до того, как я услышал ее?

– Друг мой, – устало отмахнулся Принц, не глядя в мою сторону, – ты родился в этой новелле. Ты не свободнее волчонка, появившегося на божий свет в охотничьем вольере. Твоя матушка – это отдельный разговор. Мы можем разобрать новеллу построчно, что я когда-то и сделал, и постепенно прийти к тем же выводам, что я тебе сейчас озвучил. Времени мы потеряем знатно, а результат будет тем же самым. А еще мы можем довериться мне и продолжить путь. Тем более, что львиную его долю мы уже преодолели. И еще: не спеши с выводами, пока не услышишь еще одно творение своего батюшки.

Мне страсть как захотелось задать ему еще один вопрос: откуда взялась моя падающая звезда, и почему наш отход случился сразу после звездопада? Видишь ли, Принц написал в первой своей сказке, что звезды упадут с неба, когда герцогиня подумает о нем. Но почему именно в эту ночь? Что это значило для него? Не рассчитывал ли он отыскать свою Изабеллу по пути? И как мой батюшка распознал среди падающих звезд ту, что принадлежит мне по его новелле?

Я перестал смотреть под ноги. Мысли роились в моей несчастной голове, и вопрос уже был готов сорваться с моих уст. Но я не успел ничего молвить, потому что моя нога неожиданно поехала по скользкой земле, и я непременно потерял бы равновесие, если бы Принц вовремя не ухватил меня под локоть. Я поблагодарил его и хотел двинуться дальше, он не отпускал мою руку и завороженно смотрел перед собой. Я проследил за направлением его взгляда и не обнаружил поблизости ничего примечательного – ничего, что могло бы так завладеть его вниманием.

– Принц, – аккуратно позвал я еще раз. – В чем дело?

– Лужи, – коротко сказал он.

Я не заметил их сразу. И правда, земля здесь казалось чуть влажной, а где-то в неровностях между деревьями мерцали небольшие темные лужицы. Но что в них так насторожило Принца? Я пожал плечами и деликатно высвободился из его хватки. Он удивленно посмотрел в мою сторону, как будто не понимая, к чему вся эта суета, и снова уставился в прежнем направлении.

– В тени вода может долго не испаряться, – заметил я. – Последний раз дождь был не так и давно, не вижу ничего необычного в том, что здесь еще не все высохло.

– Именно здесь, но не в других участках леса, – не согласился Принц.

Это едва ли было более странно, нежели падающие звезды, а я был настроен не забивать себе голову странностями второго порядка.

Я гордо проигнорировал Принца и зашагал вперед.

Все остальное произошло очень быстро.

На этот раз я не поскользнулся. Моя нога просто провалилась сквозь землю до самого колена. Я припал на одну руку, и почувствовал, как ладонь утопает в чем-то вязком и липком. Меня охватила необъяснимая паника. Я постарался вызволить ногу, но слишком нелепо оттолкнулся от земли, чуть опрокинулся назад и как будто увяз еще больше. Сильные руки Принца ухватили меня за плащ и потянули. Мне хватило ума прекратить барахтаться, и совместными усилиями мы сумели извлечь меня из земного плена.

Я в облегчении повалился назад и тут же вскочил. Все вокруг было липким. Я скорее почувствовал, чем увидел, как мои одежды тут же пропитались влагой там, где они коснулись земли. Я попробовал отряхнуться и неловко завертелся. Что-то заставляло мои руки работать активнее, чтобы поскорее избавиться от какой-то неведомой скверны. Принц взирал на меня в ужасе. Я вопросительно посмотрел в ответ. Он лишь покачал головой и сделал неясный жест руками. Я перестал отряхиваться и посмотрел на свои ладони. Они были алыми.

Моя реакция была естественной и единственно возможной. Я закричал и бросился прочь. Деревья замелькали перед глазами. Я бежал так, как не бежал еще никогда в жизни, и ветер свистел у меня в ушах. Безумная сила моего страха даровала мне неуязвимость, и ни один случайный корень, ни одна шальная ветвь не прервали этот отчаянный бросок.

Но Принц не отставал, он лавировал между стволами, время от времени стараясь до меня докричаться и не сбавляя темп. Это придавало мне сил, потому что я так я мог убегать и от него тоже.

На ходу я бросил сумку, потому что оно замедляла меня, а потом я избавился и от плаща. Я бросил ему вслед один прощальный взгляд – он взлетел вверх, как полный парус, и плавно опустился на голые ветви скорчившегося, низенького деревца.

Мне захотелось смеяться. Ветер наполнял мои легкие, ветер бил мне в спину, ветер нес меня на руках. Я нашел недостающий элемент, я решил задачу, я сделался беззаботно счастлив.

А между тем деревья росли все плотнее, все ближе друг к другу. Становилось темнее. Их черные ветви сплетались над моей головой и закрывали небо. Они украли свет.

Я сам не заметил, когда перестал бежать. Я шел, еле переставляя ноги, продираясь сквозь осязаемую тьму. Нагие стволы и ветки без единого листика, они обступали меня и душили, они грубо цепляли меня своими костлявыми пальцами. С каждым шагом было все тяжелее дышать, ветви царапали мне лицо. Тогда я зажмурился и стал продвигаться наощупь, закрывая лицо ладонями. Я шел и шел, шел бесконечно долго, пока предательский корень не зацепил меня за ступню. Я провалился в неизвестность. Меня встретила холодная земля, острые корни впились в мои ребра, ветки обожгли мою кожу. Я еще никогда не слышал такой абсолютной тишины. Я был уверен, что, когда я открою глаза, мира больше не будет, и потому я лежал на холодной и, слава богу, сухой земле, зажмурившись и не отрывая рук от лица.

– Габриэль!

Голос Принца возник капелькой в океане безмолвия. Мне нужно было продолжать путь, но я не мог заставить себя шелохнуться, не говоря уже о том, чтобы встать