— А… ты где? — то вместо ответа искренне удивляюсь:

— А что?..

Мол, разве я еще для чего-то ему… им была нужна?

Кажется, он пытается предложить забрать меня, но мне в голову уже пришла новая мысль:

— Я у мамы ночевать останусь. Ей помочь надо было… с кафелем, там… — (у мамы нет кафеля, поэтому вру смело, не боясь накаркать). — Да, завтра доберусь сама. Пока.

Подходит отдохнувшая мама, включает свет:

— А ты чего в потемках, Катюш?

Мама проспала до самых сумерек и теперь, наверно, пол ночи будет смотреть телевизор.

Соображаю, что я здесь не останусь.

— Мне пора, мам Лиль.

— Он тебя заберет?

— Да, — против своего обыкновения вру я маме.

***

Глоссарик

вэ-гэ — WG, сообщество квартирных жильцов, арендующее квартиру вскладчину

гайданс — руководство, ведение, управление

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Сфера

Скорость-время-расстояние…

За время учебы в универе… универах я нахваталась разных формул, которые были уже не чета этой старой, школьной.

Может, поэтому я теперь бессовестно ее коверкаю: время нахождения на расстоянии пропорционально скорости забывания?..

На это ли надеюсь, не на это ли, но я теперь старательно избегаю Рика. Учусь снова быть одна. Оказывается, это не больно и совсем не сложно, если самой определять ход событий. Это примерно так же, как тот факт, что не тошнит за рулем.

Когда-то вследствие Михи я решила для себя, что «такова жизнь»: все бросают и всех бросают, но я теперь гораздо сильнее. Спасибо за урок, спасибо за гребаный проведенный воркшоп. Спасибо, Миха.

В ту ночь, вернувшись от мамы, я не обнаруживаю в гараже «мини» и потому со спокойной душой иду ночевать к себе. Не знаю, куда бы я делась, окажись «мини» на месте, а Рик — дома.

Время лечит. Правда, у меня и лечить-то нечего — на данный момент не больно, я же говорю.

Встречаться с ним по его проектам почти не приходится, а если приходится, мне это не в тягость. «Свою» работу я делаю добросовестно и расторопно. Не тороплюсь, но не хочу, как говорится, оставлять после себя завал. Не думаю, что мне еще долго осталось «так». Я даже заготовила и заранее подписала документацию специально для того, чтобы он смог все сдать-принять, когда придет время.

Я не «вышвыриваю» его — из-за его перманентного отсутствия в этом нет надобности. Из шифоньера по чуть-чуть кочуют его шмотки и оседают где-то на новом месте, а я даже не знаю, где это. Полагаю, Веддинг. А может, и не Веддинг — она мечтала переехать. А может, он вообще с ней не съезжался. Может, ночует просто у нее, а может, не ночует. Меня даже мысль об их ночевках не расстраивает.

Проходит несколько недель, и в один прекрасный день Рик зовет меня на Телебашню. Там высоко, а из-за сегодняшнего тумана довольно сонно. На Телебашне есть вращающееся, панорамное кафе Сфера. В Сфере вкусно, а из-за расположения и вращения довольно дорого. Жаль только, что в тумане ничего не видно.

Понимаю, что на этом своеобразном вращении, то есть, «возвращении объекта» мне собираются «вернуть ключ» и что там в подобной ситуации еще возвращают.

Лишь позднее я совершенно случайно вспомню, что около года тому назад мы с ним повстречались. Что ж, да замкнется круг — как в электрике.

Я не отклоняю приглашения. Полагаю, что даже некая неизбежная церемониальность, которой от него, Рика, вообще-то не ожидала, не потревожит мое стабильное состояние. При встрече понимаю, что ошибалась на все сто. На двести.

Мы с ним давно не виделись. Когда подъезжаю, он ждет меня за столиком, полулежа над своей соткой. Вижу, как он, оскалившись, беззвучно материт просматриваемый им контент и в первый момент даже ощущаю какую-то рябь внутри. Там начинает колыхаться некий ностальгический желеобразный студень под резковатую музыку под названием «Рик», которую проигрываю про себя в рваном ритме. Студень этот куда-то испаряется, как только Рик поднимает на меня голову.

Его лицо меняется — сердитую небрежность съедает мятая неуверенность, как будто ему за что-то неудобно. Зато мне теперь удобно, потому что теперь это, конечно, не он. Не тот, из-за которого во мне, было, рябить начало.

Когда он реально отдает мне ключ, и я даже спрашиваю, все ли он забрал, колбасит только его. Если вообще колбасит, конечно.

На самом деле мы ведь недавно пересекались. По-моему, я сделала все, что от меня требовалось и нет ничего странного в том, что говорю ему теперь:

— Надо будет чего — сообщи.

В смысле, по деловой части. Он ведь понял?..

— Мгм.

Кажется, понял.

— А новый проект если делать захочу?

— Захочешь, — улыбаюсь, — сделаешь.

Забавно, если он в этом деле на меня рассчитывал.

Совсем уж забавно получается дальше: мы что-то едим и даже пьем, о чем-то говорим, а в его взгляде то и дело проскваживает оторопь. Он барабанит пальцами по столу, как давеча барабанил о свою ногу, когда пришлось «познакомить» меня с Ниной. При этом он явно загоняется над чем-то, и это «что-то» раздражает его. Как если бы он не так себе все это представлял и теперь недоволен. Как если бы ожидал другого, а, может, опасался.

К сожалению, медленно, но верно в меня закрадывается ощущение некой наигранности, а с ним и мутная, густая меланхолия. Или это просто туман сгустился над городом.

— Слушай, — собирается он с силами, — ты как вообще? Ну, сама?..

Сама — в смысле «одна»? Да нормально. Или сама — в смысле, не сильно ли мне сейчас плохо? Не буду ли расстраиваться, рыдать, там. Истерику закатывать.

Только что все было в норме, думаю, зачем спрашивает? Доконать, что ли, хочет? Нет вроде.

В тумане ни черта не видно. Совсем как у меня в мозгах.

Но тут услужливой противотуманкой включается воспоминание, включает и мое лицо.

Я улыбаюсь и