Мое сердце забилось чаще. Я была почти уверена, что он хотел что-то разузнать, и я обещала мужу, что не впущу Брэндона в квартиру, пока я одна. Но если я не поговорю с ним, вдруг он решится на что-то похуже?

Я открыла дверь и вышла на улицу, закрывая ее за собой.

Брэндон выглядел нелепо. Волосы были приподняты гелем дюйма на четыре, оделся он в ярко-синий клетчатый блейзер, дешевую на вид футболку бирюзового цвета с V-образным вырезом, узкие джинсы, с подвернутыми штанинами, без носков, но самое лучшее – ярко-синие клетчатые мокасины в тон.

– Господи, – сказала я, отпрянув на шаг.

Он выдал свою самую сексуальную улыбку, а я пыталась сдержать рвотный позыв. Очевидно, ему казалось, что он неотразим.

– Привет.

Я содрогнулась, но, услышав, как Тото скребется лапками в дверь, вынырнула из этого кошмарного сна, в котором оказалась.

– Прекрасно. Давай с этим покончим. О чем ты переживаешь, Брэндон?

Он пытался скрыть свой триумф, и от этого мне хотелось ударить его.

– Трэвис вел себя странно. Думаю, он испытывает угрызения совести насчет пожара.

На нем, черт подери, жучок!

– Ну, – проговорила я, – мы все чувствуем себя ужасно из-за этого. Мы знали многих, кто погиб в том подвале.

– Я волнуюсь, что он совершит какую-то глупость и попадется.

– Попадется? В каком смысле?

– Врать федералам. Врать копам. Все знают, что он был там, Эбби. Ваш рейс улетел уже после того, как туда прибыли пожарные машины.

Я тряхнула головой.

– Мы узнали об этом, только когда добрались до аэропорта и увидели новости по телевизору. Ты хочешь сказать, что он был там? Ведь его там не было.

– Был, Эбби. Вы оба были. Знаю, что ты хочешь его защитить. Но все знают, федералы знают, и ты не должна отправиться за решетку вслед за ним. Не когда он в зале занимается тем, чем занимается.

Я коротко усмехнулась:

– Приехали…

Брэндон вздохнул:

– Я ничего не хотел говорить, но не могу видеть, как ты тонешь вместе с ним, пытаясь сохранить ему верность, когда он… он изменяет тебе, Эбби. У Трэвиса и Тиффани роман. Сейчас он с ней в зале, а не работает допоздна. Они были в моем кабинете, разговаривали и флиртовали, когда я уходил. Она то и дело лапала его. Я с ней обязательно поговорю. Заставлю рассказать тебе правду. Она это сделает. Она хорошая девочка, просто он умеет… убеждать.

– Ты завидуешь? – спросила я.

– А?

Я скрестила руки на груди.

– Ты хочешь сказать мне, что Тиффани, сотрудница, с которой у тебя интрижка, также спит с моим мужем, а ты спокойно приходишь сюда и рассказываешь мне?

Брэндон выглядел искренне потрясенным.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Тиффани моя секретарша. Мы всегда были достаточно близки, но с того момента, как Трэвис начал у нас работать, они друг от друга не отходят. Думаешь, я так просто смотрел бы на это, будь у нас с ней роман? Слушай… Знаю, что непросто такое узнать. Моя бывшая жена мне изменяла, и от этого тошно.

– Согласно данным всего населения Икинса, все было совершенно иначе.

– Люди всякое говорят. Но никто не спросил меня. Я лишь пытаюсь сказать, что понимаю. Я рядом, если нужно будет поговорить с кем-то. Не хочу, чтобы ты сидела тут одна. Давай куда-нибудь сходим, выпьем что-нибудь, и я расскажу все, что знаю.

Я достала из заднего кармана телефон.

– Смотри, как все просто, Брэндон. Если Бекке нужно дать пару советов, пусть позвонит мне.

– Что ты делаешь?

Я подняла телефон, набирая номер.

– Звоню по ФейсТайм моему мужу.

Трэвис сразу же взял трубку и улыбнулся:

– Привет, голубка. Все хорошо?

– Ты все еще тренируешься? – спросила я, рассматривая фон за его спиной. Он находился в главной части зала, где было почти пусто.

Он направил камеру на свою клиентку:

– Сьюзан, поздоровайся с моей женой.

– Привет, Эбби! – сказала Сьюзан и помахала мне рукой. Она вся вспотела, но все же улыбалась.

– А Тиффани там? – спросила я.

Трэвис осмотрелся по сторонам.

– Нет, сегодня я закрываю зал. Помнишь, когда ушла Тиффани, Сьюзан?

– Вскоре после того, как я пришла, – сказала Сьюзан за пределами камеры.

– А что? Что-то случилось?

– Нет, расскажу, когда ты вернешься домой. Люблю тебя.

– А что ты делаешь на улице? – настороженно спросил Трэвис.

Я зашла внутрь и заперлась.

– Просто выношу мусор. Скоро увидимся, дорогой. Люблю тебя.

Он улыбнулся, на его лице застыли растерянность и сомнения.

– Хорошо, голубка. Я скоро поеду домой.

Мы отключились, и Брэндон снова постучал в дверь.

– Эбби? Я знаю, что она все еще там. Сьюзан и Трэвис довольно близки. Не удивлен, что она его покрывает. И ты слышала, он знает: что-то не так. Он защищался, задавал вопросы. Хотел знать, знаешь ли ты что-то. Такое тяжело услышать, и тебе не хочется верить, но это правда.

– Ага… тебе уже пора.

Брэндон снова постучал в дверь.

– Позволь мне доказать тебе. Уверен, он наговорил обо мне всякой чепухи, чтобы очернить меня, в случае если я расскажу тебе. – Он засмеялся. – Очевидно, что ты так все и поняла. Ты попадешь в беду и слишком поздно поймешь, что это было ради того, кто тебя никогда не любил.

Я опустила взгляд и посмотрела на собаку.

– Тото, ложись спать, – сказала я с улыбкой. Щенок помедлил, а потом ушел на небольшую подушку, на которой всегда спал в нашей комнате. – Хороший мальчик, – тихо похвалила я.

– Эбби, не хочу, чтобы все становилось запутанным, но мне нужно, чтобы ты выслушала. Я не могу позволить тебе это сделать.

Я вздохнула и открыла дверь.

– Давай кое-что проясним. Ты никогда не будешь мне что-то позволять. Ты только что опозорился на пороге моего дома и говоришь, что ты мне что-то не позволишь? Что ты там мне не позволишь? Опровергнуть твою ложь? Верить моему мужу, хотя я своими глазами видела правду? Брэндон, я понимаю, что ты раньше имел дело с девочками-подростками, которые особо не думали, что им делать и кого слушать, но даже если мой муж не был бы лучше тебя во всем и не мог бы оставить от тебя кровавую лужицу, я бы все равно стояла здесь и говорила тебе убираться с моего крыльца.

– Эбби…

– ПОШЕЛ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ВОН С МОЕГО КРЫЛЬЦА!

Он развернулся и спустился на несколько ступенек, потом помедлил, но возобновил шаг. Оказавшись возле своего фургона, он открыл дверцу и покачал головой:

– Когда все пойдет под откос, не приходи плакаться ко