— Меня зовут Надежда Шварц, — представилась она. — Я к господину Веселову.

— Проходите, — кивнул охранник.

Надя взлетела на бесшумном лифте на последний этаж. Квартира на лестничной прощадке была всего одна. Надя хмыкнула: недурно для двадцати-то с небольшим лет. К парню определенно стоит присмотреться поближе. Дверь не заперта — похоже, охранник уже позвонил, предупредил о ее приходе. Играла тихая джазовая музыка. Через приоткрытую дверь в просторной прихожей был виден низкий столик, на нем — запотевшее ведерко с шампанским. «Что он там себе напридумывал? — нахмурилась Надя. — Хочет заодно к спасению уложить меня к себе в постель?»

И решительно прошла в гостиную. Никого. В прятки вздумал играть? Все более раздражаясь, Надя пересекла огромную, в холодных тонах гостиную, чтобы оказаться в столовой с одной яркой, красной стеной и распахнутой дверью в красную же ультра-современную кухню. Именно оттуда, из кухни, она услышала сквозь вязь джазовых аккордов тихий журчащий звук. И пошла на него — через арку в коридор, где дубовые двери вели — куда? Надя, продолжая хмуриться, толкнула первую:

— Сергей?

Он стоял на коленях в ванной. Низкое джакузи, встроенное в пол, и его голова — под водой. Ягодицы в модных джинсах смотрелись комично, да и вся поза выглядела странной — будто он решил помыть голову, но забыл ее вынуть. Картинку портил тот факт, что вода в джакузи была красной, а на бирюзовом кафеле и зеркалах застыли кровавые в желеподобных ошметках подтеки. Веселов получил пулю в затылок. Надя глянула в запятнанные алым зеркала вокруг — они отражались в них — оба. Мертвый и живая. Живая ли? Ужас сковал ее, мистический страх. Ей показалось, что где-то в глубине этих бесконечных зеркал она видит, как, неясно улыбаясь, как он всегда улыбался, когда думал о чем-то своем, и чуть покачиваясь с пятки на носок, стоит ее покойный отец. «Папа?» — тихо сказала она. Так тихо, что голос ее почти слился с едва слышным журчанием джакузи. Надя выдохнула, тряхнула головой: нет и нет! Он умер, она сама целовала его в покрытый тональным кремом холодный лоб — спасибо заботливым работникам ритуальных услуг. Надя содрогнулась от отвращения, будто заново почувствовав чуть влажную, словно резиновую, кожу и отдушку дешевого тональника, отпечатавшегося на губах. И, как ни странно, именно это отвращение помогло ей вынырнуть из безумия, в которое она секунду назад окунулась с головой. С головой — как молодой политик в своем джакузи. «Кто это?! — спросила она себя с нарастающей, как девятый вал, паникой. — Кто, черт возьми, знает о них? Кто делает это все с ними?!» Она резко развернулась и, потеряв равновесие, упала на гладком мокром полу, больно ударив коленку. Надо бежать. Скрыться, уйти на дно. «На дно, — эхом отозвалась в голове мысль. — На дно, на дно…»

Звонок в полицию поступил десять минут спустя. Консьерж увидел мокрую, испуганную девушку. Он обратил на нее внимание, когда та зашла в дом: к молодому политику Веселову нередко приходили провести время хорошенькие и часто нетрезвые девушки, но эта шла с большим отрывом — она была не просто хорошенькой, а очень красивой. И, входя, выглядела вполне адекватной. Но, выбежав меньше чем через полчаса и с визгом тормозов сорвав свою маленькую красную машинку с места для гостей на парковке, уже совсем такой не казалась. Дрожащие губы, глаза, расширенные от испуга, запятнанные чем-то розовым светлые джинсы. Крякнув, консьерж решил проверить, все ли в порядке. На звонок никто не ответил, пришлось подниматься в пентхаус. Оттуда он вылетел пулей, чтобы сразу набрать номер полиции.

Маша почувствовала, как ей стало физически нехорошо: они опять не успели! Как давно узнал Андрей нужные имена? Час, два часа назад? Было ли у них время упредить убийцу? Она набрала номер Нади Шварц — телефон был отключен.

— Андрей, срочно поезжай по двум адресам — университетское общежитие и дача Шварца. Нам нужно найти Надю.

— Уже еду, — хмуро отозвался он. — А что с певичкой? Марианной Владимировой-Ленской?

— У нее сегодня концерт — в Астра-Молле. Я с группой отправляюсь туда. Андрей… — Маша выдохнула: — Будь осторожней.

— Ты тоже. Группа группой, а…

— Аккуратность не помешает. Знаю. Надеюсь, через пару часов будем дома.

Но через пару часов дома они не оказались. Впрочем, все по порядку. У Астра-Молла, расположенного на отшибе огромного коммерческого центра с претензией на элитность, имелась своя концертная площадка. Тоже, как объяснил Маше администратор, весьма элитная: небольшая, с потрясающей акустикой.

— Это такой зал-трансформер, — размахивал руками маленький человечек с лоснящейся желтоватой кожей. — Может принять и шесть тысяч гостей, а может, если поставить столики, как сегодня, для эксклюзивного мероприятия, превратиться в уютное место с мягким освещением.

— А сегодня? Сколько человек будет в зале? — Лицо у Маши стало сосредоточенным, жестким.

Администратор на секунду задумался:

— Где-то около пятисот, но приглашения именные, поэтому…

— Прекрасно, — прервала его Маша. — Передайте, пожалуйста, список моим коллегам. А я бы хотела переговорить с госпожой Владимировой-Ленской.

— Это, — прокашлялся администратор, — не самая лучшая идея. Видите ли, для Марианночки, после победы на «Голосе», этот концерт — самое ответственное мероприятие.

— Вот как? — Маша, казалось, не слушала, внимательно оглядывая план зала, висящий на стене рядом с лифтом.

— Да. Ведь сегодня придут не только ее поклонники, но и музыкальные продюсеры. Она, если хотите, будет себя продавать как певица. Гастроли планируются и на территории России, и в странах бывшего Союза плюс Германия, Израиль…

Маша кивнула:

— Проводите меня к ней.

А на попытку администратора что-то добавить просто подняла на него глаза — администратор сглотнул готовые уже вырваться слова и покорно повел ее длинным коридором к гримуборной. Перед дверью они остановились.

— Здесь я вас оставлю, если позволите. — Маленький человечек вынул из кармана носовой платок и вытер пот со лба. — Марианночка, знаете ли, перед концертом настраивается и не любит… Впрочем, вы сами все поймете.

Маша усмехнулась. Очевидно, «Марианночка», как и Елисей, имела манеру бросаться тяжелыми предметами. И, подождав, пока администратор отойдет, тихо постучала. И ни слова не услышала в ответ. На секунду задумавшись, она все-таки решила войти без приглашения, толкнула дверь светлого дерева. И остолбенела.

На полу извивалось и хрипело нечто абсолютно кафкианское: блестящие черные волосы, бьющиеся в судороге ноги в старых ботинках и рядом нелепо изогнутые в сочленениях конечности в ярко-алых туфлях. Маше потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что перед ней не одно фантасмагорическое насекомое, а два сцепившихся в мертвой хватке человека.

— Марианна! — крикнула она, и черная грива метнулась назад, обнажив перекошенное яростью лицо с оскаленными зубами. — Полиция!