— Что носы повесили? — решил взбодрить друзей. — Хулио, где твой природный оптимизм?

— Весь вышел. Нас делают, Алекс, да?

— Делают, — согласился я. — А сейчас мы их сделаем. На огороде. С павлинами.

— Сомневаюсь я, — хмыкнул Никитин.

— И я тоже, — поддержал товарища Резо, — сомневаюсь, да?

— А я нет, — отрезал, хотя имел куда больше оснований для смятения чувств.

Непомерно глобальная проблема возникала, о которой никто не знал, кроме меня и двух хакеров, любителей танца живота. Бабу Маню я исключаю. И эта галактическая проблема могла разрешиться на дачном участке? Двумя жертвоприношениями на алтарь неприметной войны? Возможна ли такая коллизия? Нет.

У дачного забора паслись старенькие, побитые «козлики», вышедшие на орбиту областных дорог вместе с пусками в неизведанное далеко первых спутников. Калитку охранял молодой сержант, вкусно хрустящий яблоком. Присутствовали и зеваки — бывшие вояки в тренировочных шароварах без лампас и деревенские старушки в платочках.

— Молодец, служба, — похвалил я младший командирский состав. — В яблоках много железа. Кишки будут, как в броне.

— А вы куда? — и подавился фруктом.

— Помогите товарищу, — попросил своих друзей.

И пошел по знакомой дорожке под молодецкие удары по хребтине любителя витаминов, точно вышибали моль из ковра производства Cina. Меня встречал майор Бяхин. Шумный и хозяйственный, как завсельпо:

— Вот такое вот бесчинство, — демонстрировал картину боя. — Соседи услыхали, и нам. А «Петровка» предупредила… Вот об этом гражданине… Маслове?.. Мы туточки… токо документы… — Передал мне корочки, заляпанные кровавой ржавчиной.

— И что соседи?

— Растительность какая? Ничего не увидали… Вот выстрелы — дело другое.

Два трупа на одном дачном подворье — это не так уж и мало. На ступеньках крыльца в неудобной позе возлежал генерал Самойлович, прижимающий к груди охотничий винчестер. Любитель павлинов скалился в страдальческой улыбке — эх, вот такая у меня, сынок, доска,[17]уж прости, не уберегся.

Его враг был повержен в кусты шиповника. Удачным медвежьем дуплетом. Бурое пятно расползлось в области живота. Левая рука находилась там, как будто придерживала кишки и боль, а в откинутой правой находилась «Беретта». Именно этот тип оружия использовался при убийстве академика Николаева и его домочадцев.

Полотно было эпическим. И вызывало у зевак, равно как и майора Бяхина, самые неподдельные чувства потрясения. Я же, как великий Станиславский, терзался вопросом: верить или не верить?

Во-первых, во всей мизансцене присутствовала вульгарная театральщина. Во-вторых, кто кого первым?.. После возможной пикировки словом.

Если генерал, то его противник при таком ранении никак не мог вести прицельного огня.

Предположим, первым удар нанес спецназовец (б). И он, специалист по убийствам, делает промашку? С десяти метров. Пуля пробивает предплечье генерала, который в свою очередь, проявляя мужество, отвечает залпом. А спецназовец со свинцом в брюхе тоже успевает выпустить ещё одну пулю, уже смертельную для врага… Сцена дуэли между Онегиным и Ленским в оперном исполнении.

И главное, знаю, есть четкое доказательство всего этого фуфла на природе, предупредительно приготовленного для меня. Тот, кто режиссировал эту постановку упустил мелочь. Чепуху, способной вскрыть всю криминальную ситуацию.

Думай, Алекс. Задавай вопросы. Себе. Будет ли бывший спецназовец таскать удостоверение личности? В сельскую местность. Для того, чтобы майор Бяхин обнаружил их на его бездыханном теле?

Потом — зачем мастеру душегубства ходить по дорожке? Не проще ли тихо проникнуть на дачу и коцнуть старика. Если в том была нужда. Без проблем. Конечно, мог прийти и для душевного разговора. Тоже какие проблемы? Придушил бы малость генерала в отставке и поговорил…

Не знаю. Может, я слишком подозрителен? И все намного банальнее. А я пытаюсь увидеть то, что хочу увидеть.

Дело скорее в моей интуиции. Чувствую, что только все начинается, хотя кто-то настойчиво пытается доказать, что все закончилось.

Это верно: все действующие лица данной истории убраны на небеса. Есть даже лишние. Все ниточки оборваны. Зачистка прошла по всем законам военного времени. Вопрос: что делать в таком безобразном случае?

И не успел ответить. Прибыл генерал Орехов. Со звуковой сиреной. И с ротой автоматчиков. Что мне нравится в нем, так это умение пугать колхозную идиллию и милицейский командирский состав. Майор Бяхин, как гид, заученно повторил и показал экспозицию. Экскурсант надувал щеки:

— Так-так. Интересно. Очень интересно.

Осмотром места происшествия и отношением к своей персоне генерал остался довольным. Приблизившись ко мне, изрек:

— Слава Богу! Порешили друг дружку. Получил, гад, свое.

— Гад — кто у нас? — спросил я.

— Маслов, — с убеждением ответил мой приятель. — Больше некому. Он организатор, все он.

— Орехов, — обиделся я. — У тебя все так просто, как сделать пук в лужу.

— А у тебя сложно, как навалить кучу в пустыне, — огрызнулся.

Мы использовали более гастрономические термины, однако во имя нашей непорочной словесности, даю перевод.

Я попытался объяснить свои ощущения, да генерал слушать не желал и властью данной ему, списал дело в архив. А я могу, сказал он, отправляться к чертовой матери, точнее на работу, чтобы заняться прямыми своими обязанностями — охранять государственные интересы в области новейших оружейных технологий.

Генерал находился в возбужденном состоянии, будто по возвращению на Лубянку ему обещали дать медаль. Или орден. Понятно, он видел в экспозиции то, что хотел видеть. Но я тоже видел то, что хотел. Кто-то из нас обманывался. Кто именно?

Или, возможно, на Орехова плохо влиял неэстетический вид трупов, над которыми начинали свою трудолюбивую, ассенизаторскую работу мухи, жучки и паучки.

— Эй, майор Бляхин!

— Бяхин, товарищ генерал!

— Покройте все это безобразие!

— Есть!

— И выполняйте свои оперативные обязательства. В полном, понимаешь, объеме.

— Есть!

Ладно, генерал, сказал я. Себе. Я не майор, потрусивший с подчиненными на поиски тряпок. Я — другой, надеюсь. Не люблю, когда есть вопросы. А ответов нет. Любопытен без меры. Это мой единственный недостаток. Если все остальное, считать достоинством.

От сложных умозаключений я был оторван воплем исполнительного служаки:

— Это подойдеть, товарищ генерал?!

Молодые сержанты с веранды трепали праздничную скатерть с крупными маковыми разводами.