Не пора ли признаться: враг в хитрой личине приятеля находится рядом. И знает то, что ты, Саша, не знаешь. О самом себе. Слишком много неудач. Много трупов. Много подозрительных случайностей. А ведь начиналось все так хорошо — с веселой шутки господина Моргулица, закончилось же алмазно-дождевой крошкой на молодом и мертвом лице.

И что теперь? Когда ничего не происходит. Когда вакуумная пустота. Когда пора сказать: надо взять ножовку и ампутировать конечность, зараженную газовой гангреной. Иначе погибнет весь организм.

Дело остается за малым: явить поврежденную часть, упрятанную под улыбки, дружелюбие, радость общения и проч.

Кто это может быть? Кто продает с потрохами? С кишечным эхиннококкозом. С дизентерийными жидкими фекалиями.

Вопрос показался мне интересным, это правда.

Чтобы сдержать чувства и не оттяпать первую попавшуюся под мою руку голову, я закрылся в кабинете и, как главбух общества трезвости, составил список. Претендентов на удаление миндалин через жопу — без анестезии.

В этот праздничный список угодили все, кого я лично знал, включая папу римского и бабу Маню, оператора общественных клозетов и писсуаров. Надо отдать должное моей принципиальности: себя я тоже не забыл.

А почему бы и нет? Говорят, что товарищ Берия зачастую сам себя пытал. В лубянских казематах. Для душевного равновесия. И частенько признавался под косметическими ударами денщиков, что он есть агент всех империалистических разведок.

Так что шел я верным, проверенным путем. В поисках врагов. В нашем коллективе. Однако после некоторых размышлений я себя вычеркнул из списка подозреваемых. Поскольку обладал алиби. Во всех подозрительных случаях.

У остальных спископодозреваемых доказательств своей безгрешности не оказалось. Что там говорить — испытывал муки танталовы, понимая, что занимаюсь несвойственной для себя деятельностью. Очернительством своих друзей, своих мальчиков, своих…

Эхма! Позор на мою головушку! Что за паскудные времена, когда ты сам вынужден составлять подобный черный реестрик. Но увы, одними эмоциями жить — не жить…

Итак, себя я удалил из рядов подозреваемых. Что радовало само по себе. Кто следующий? Никитин? О, нет! Слишком занят проблемой с Никой, чтобы заниматься пакостями на стороне. Резо! Вах-трах! Этот исключительно мечтает о девственной лохматушке и тоже далек от текущих проблем. Орехов! Этот покоряет альпийские высоты власти, с ним я знаком лет сто, и все это время он медленно, но верно карабкается по обледенелому склону, чтобы там, на желанной вершине, загаженной другими покорителями, установить флажок. Себе, любимому.

Теперь мои мальчики. У! Лапочка Арсенчик? Этот обаяшка-бегемотик? Никогда в жизни. Куралев? Ехидна во плоти, но умница и честен, как пионер. Морпех Коля Болотный — к нему страшно подойти. Чужому. Хватит ластой — и каюк. Братья Суриковы — эти друг за другом, точно нитка за иголкой. А двое — это коллектив, где нет никаких тайн.

Кто остался? Водитель Петров по натуре пофигист, только за баранкой проявляет интерес к жизни. Зазевавшихся пешеходов. После наезда.

Кто еще? Алеша и моя сестричка Анна — хакеры! Вот они, разбойники виртуального мира, могут. Ох, могут!.. А что именно могут? Передать по Сети сообщение банкирам: родные, мы взломали вашу секретку и теперь ждите больших неприятностей. А на хрена тогда вообще ломать, спрашивается?

И потом хакеры были так счастливы, и так упоительно исполняли танец животиков в предрассветном мороке, что баба Маня до сих пор не прийдет в себя, огибая подозрительное местечко стороной.

Не сходится! Не может сойтись. Нужно быть сучьей мордой, чтобы составлять подобные подметные списки. Эта мысль меня огорчила. И до такой степени, что я пришел в непередаваемую ярость и принялся драть лист бумаги, как мартовский кот дерет кору весеннего дерева. Или надушенную домашнюю кошечку.

Потом попинал ногами невинный сейф, размазал алюминиевую кружку по стене и без любезности гаркнул на стук в дверь:

— Кто там, вашу мать?!

— Это мы! — услышал радостный ответ Резо. — Кого гасишь?

— Мы — это кто? — пошкандыбал к двери: напольный сейф оказался прочнее ноги. — Мы — Николай Второй?

— Что? Какой Коля? — удивился Хулио. — Нет с нами никого Коли.

Легка на помине, елейная парочка. Пока она усаживалась, я собрал куски бумаги в мятую кружку и поджег их. Уничтожал улики своих душевных терзаний.

— Ты чего это? — поинтересовался Хулио. — Прометей, что ли?

— Хуже, — буркнул я. И перешел в наступление. — А сами с чем пожаловали? Небось, снова надумали какую-нибудь чертовщину?

Я угадал: парочка переглянулась и заявила, что имеет желание провести вечерок. Где и с кем, задал вопрос. И получил ответ — поглядеть высокую, как елы-палы, моду.

— Тьфу на вас, — справедливо возмутился я. — Никитин, имей совесть, ты достал высокой модой. Всех!

— А меня нет, — со всей ответственностью заявил Хулио. — Имеем мы право культурно отдохнуть? Или нет, да?

— А кто работать будет, не жалея живота своего? — спросил я. [S1]

— А сколько можно наблюдать? — заметил Никитин. — Нас уже все банковские девочки знают.

— Дают, — вздохнул Резо, уточнив, — пирожки с капустой.

— Больше ничего не дают?

— Нет, — признался. — А что?

— Плохо, — сказал я.

— Что дают только пирожки?

— Плохо, что тишина, — задумался я. — Мертвая.

Друзья не стали уверять меня в обратном. И повторили свою просьбу.

— А кто вас пригласил? — решил прояснить ситуацию.

— Это… Ника, вах! — солгал Резо. И заорал: — Ухи-ухи!.. Больно же!

Не люблю, когда врут в глаза. И поэтому помял уши товарища. Для его же пользы.

— Ну? Правду, и ничего кроме нее, стервы!

И парочка призналась — она пригласила сами себя. В демонстрационный зал. Случайно прослышав о показе новых моделей современного портяшки Юдашмана.

— Новые модели, говорите? — задумался я. — Любопытно. Думаю, Анне это будет интересно. И мне тоже.

— Алекс!

— А вы, друзья, будете прикрывать нас. С тыла.

— Санчо!

— Что? — поднял кружку с маленьким дымящимся Везувием.

— Нет, ничего, — поспешил с уверениями Резо. — Любуйся моделями, пожалуйста.

— Спасибо.

Почему я решил посетить высокосветский раут? Во всяком случае, не от желания уберечь праздную публику, глазеющую на модели через морские бинокли, от спецназовских ударов.

Во-первых, был должником сестрички. Она же меня пригласила в ресторацию, где мы оставили хорошие чаевые? Почему бы мне не ответить тем же, затащив на вечерний променад со знаменитым швецом. Во-вторых, хотел получить новую консультацию по эксплуатации писюков. И последнее, выступить с одной деликатной просьбой по молодежной, скажем так, тематике.