Константин поднял глаза.

— Нет, это не опухоль, иначе б давнопомер, ерунда такая у меня с детства. Понимаешь, отец пил горькую, каждый день,а как нажрется, с кулаками на сестру, мать и бабку кидался. Я пацаненком непонимал, отчего он такой бешеный, своих жалел. А лет в восемь я решил ихзащитить.

…Папенька начал гонять мать мальчика, а Костясхватил чайник и долбанул отца по спине. По счастью, в эмалированной емкостибыл не кипяток, просто горячая вода, но Олег дико закричал, схватил сына,швырнул его на пол, занес руку.., и больше Костя ничего не помнил.

Очнулся он в больнице. Рядом на табуреткескорчилась заплаканная мама. Увидав, что мальчик пришел в себя, Люба, боязливооглядываясь на дверь, рассказала школьнику совершенно не подходящую для егодетского разума историю. Костя слушал, ощущая, как у него болит все: руки,ноги, ребра, голова…

Оказывается, Люба в юности согрешила.Принесла, как говорят, в подоле невесть от кого ребеночка. Люба очень хорошопонимала: теперь на личной жизни можно поставить крест — кому нужна жена,обремененная спиногрызом? Но ее мама развела бешеную активность и буквально заруку привела к дочери Олега, деревенского парня, не так давно отсидевшегонебольшой срок за хулиганку. Олег приехал в Москву и устроился на вредное дляздоровья предприятие, туда, куда не хотели идти москвичи. Жил в общежитии имечтал жениться на столичной девушке.

Предложенный матерью вариант показался Любевполне приемлемым, быстро сыграли свадьбу.

Потом на свет появился Костя. И началось…

— Милый, — шептала теперь, в больнице,Люба, обнимая сына, — папа тебя убить может, ты зря за меня заступился. Иза Иру не надо. Она приблудыш, замуж выдадим и забудем. Ты, сыночек, лучшемолчи, терпи. Вот сейчас тетя придет из милиции, станет спрашивать всякое, такты ответь ей: во дворе подрался, с незнакомым мужчиной.

Понял? Иначе папку посадят, а как мы без него?

По лицу Любы текли слезы. Она с такой мольбойсмотрела на сына, что восьмилетний ребенок с недетской серьезностью кивнул исказал:

— Хорошо, не бойся.

После больницы у Кости почти полгодабеспрестанно болела голова, и он периодически стал впадать в ярость. Лет вчетырнадцать припадки стали очень частыми, но потом пошли на убыль, и теперьКостя вскипает редко. Однако в подобный момент ему лучше не попадать под руку.

— Вот я и подумала, как про катастрофуузнала, — завершила рассказ Танечка, — может, ехал он по дороге, атут позвонил кто-то, сказанул чего, и понесло Костю, потерял от злостиуправление и въехал «мерсом» в стену.

— Дорогая машина, — машинальноотметила я. — Откуда у него такая? Неужели «Моно» столько прибылиприносит?

Таня скривилась.

— О боже! Конечно, нет, у нас денег котнаплакал.

— Так откуда взялась шикарная тачка?

Девушка глубоко вздохнула.

— Вообще-то, он мне ничего нерассказывал.

Когда я на работу устроилась. Костя на старойиномарке катался. А потом, раз — и «мерс» появился. Может, в кредит купил илилюбовница подарила?

— У него были богатые дамы сердца? —напряглась я.

Таня хихикнула.

— Ну, Константин-то, ясное дело, со мнойне откровенничал. Но один раз сюда женщина явилась… Явно пыталась незаметнойвыглядеть, волосы шляпкой прикрыла, одежду очень простенькую нацепила. Толькоменя не обмануть: туфли за тысячу баксов у нее были, а еще очки на носу,темные, — очень модные, дорогущие. Так вот, вошла эта женщина в кабинет исдавленным шепотом поинтересовалась, здесь ли Ведерников Константан Олегович,его ли эта фирма. Я ответила, что хозяин временно отсутствует, но если онахочет устроить праздник, я могу принять у нее заказ. Дама заколебалась и вдругчихнула, очки упали на пол.

Тут-то я ее и узнала! — торжествующевоскликнула Таня. — Понимаете, люблю всякие сплетни читать, газетные ижурнальные фото разглядывать.

И тогда сразу подумала: вот оно, значит, как,явно дамочка с Костей в связи. Ясное дело, сама замужем, а к Косте бегает.Иначе с чего бы ей шифроваться? Ее фотки часто в прессе появляются, думаю, онаему «мерс» и подарила. Богатая очень! Вы, наверное, слышали об актереЛадожском? Он в театре играл и в кино снимался. Так вот к Косте его дочьприходила, Надежда. Я ее четко опознала! — — Матвей Ладожский? —поразилась я. — Разве он жив? Очень хорошо помню, как меня мама водила вдетстве на спектакль «Вишневый сад». Ладожский там блистал, только он уже в тупору стариком был.

— Ну, ребенку и тридцатилетнийпенсионером покажется, — резонно возразила Таня. — Впрочем, вы правы,Ладожский умер, но, наверное, хорошее наследство оставил, если дочурка до сихпор ослепляет. Эх, не повезло мне! Не у тех родителей я родилась… Ну чем я еехуже? Хотя, может, оно и к лучшему, что самой пробиваться приходится.

— Скажите, Таня, у Ведерникова был шрам?

Такой длинный, похожий на браслет,охватывающий запястье? — задала я главный вопрос дня.

Секретарша с изумлением глянула на меня.

— А почему вы интересуетесь?

— Да вот, слушаю сейчас вас, — лихоначала я врать, — и удивляюсь. Со мной в институте учился парень,Константин Ведерников, симпатичный такой, но бешеный. Тоже в ярость впадал, могвдруг начать драться, как бы ни с того ни с сего. Вот и думаю, не один ли эточеловек, тот мой сокурсник и ваш хозяин? Уж больно похож. Но у моего знакомогоимелся такой шрам на руке, особая примета. Потому и спросила.

Таня слегка растерялась.

— Не знаю, не видела.

— Но как же так? Вы же вместе работали.Неужели не обращали внимания на его руки?

— Нет, не обращала. И потом, Костя же примне не раздевался, он рубашки носил всегда с длинными рукавами, пуловеры,пиджаки. Между нами говоря, большим франтом был, думаю, много денег на одеждутратил. Все шикарное, с иголочки у него было! Где средства брал? «Моно» ведьпочти не приносило прибыли.

После разговора с Таней я спустилась вниз,села в свои «Жигули» и принялась в задумчивости постукивать пальцами по рулю.Ладожская Надежда Матвеевна… Дочь или, вероятнее всего, внучка актера. Хотяесли внучка, тогда она не Матвеевна. Да и фамилия у нее может быть другая. Гденайти ее адрес? Впрочем, в мире нет неразрешимых задач. Сейчас я…

В боковое окно требовательно постучала чья-тослишком уверенная рука. Я повернула голову и увидела гаишника в полной красе:форма, фуражка, бело-черный жезл.