— Доброго дня, — пролепетала Злата, крутя головой в поисках кого-то.

Раньше она так выискивала взглядом Агату. Теперь же успокоилась, увидев Жоржа. Белобрысый недоросль сидел за своим столом, но к еде не прикасался. Внимательно глядел на нас со Златой. Правая рука его лежала на столе, являя миру красивый золотой браслет.

Медные браслеты в основном все попрятали. Как бы там ни было, а медные украшения действительно были аристократам не очень-то в тему. Однако никто из курсантов браслета не снял, медяшки то и дело показывались из-под манжет. Значит, в основном все поверили. Боятся.

— У меня всё готово.

— О чём вы говорите, господин Барятинский? — пролепетала Злата, по-прежнему косясь на Жоржа.

Он будто бы транслировал ей телепатически, что отвечать.

— О вашем объединении с Агатой, разумеется, — сказал я. — Или вы больше этого не желаете?

Вздрогнув, Злата отвела взгляд от Жоржа. Теперь всё её внимание досталось мне.

Глава 24

— Вы… Вы не шутите, господин Барятинский⁈

— Ну что вы. Это с моей стороны было бы даже неприлично.

— И вы… Вы хотите сказать, что точно знаете, как нас объединить?

Я колебался буквально мгновение. На самом-то деле ничего я не знал. Это Света утверждала, что знает, а я просто ей доверился. Хотя, с другой стороны — почему бы мне и не довериться аватару Света? Если из-за вмешательства Тьмы изначальная девчонка распалась на Злату и Агату, то отчего бы вмешательству Света не сшить их обратно. Здесь-то уж всяко побольше логики, чем в том, чтобы положить неблизняшек друг на дружку и придавить сверху колодой.

— Я бы не стал вас тревожить, если бы не знал, госпожа Львова. Сегодня ночью. Ровно в двенадцать подходите к Башне-руине. Вы ведь знаете, где это?

— Д-да, примерно. Нам устраивали обзорную экскурсию по Царскому селу…

— Вот и прекрасно, — кивнул я. — Значит, я вас жду?

— Но я не знаю, как мне убедить Агату! — всплеснула руками Злата. — Если она не захочет объединяться, то, верно, ничего не получится!

В этих словах прозвучала какая-то иррациональная надежда. Мысленно я кивнул: всё подтвердилось. Жорж запудрил девчонке мозги. Теперь уже не Агата, а Злата не желает объединения. Но надеется, что всё выкружится так, будто дело сорвалось из-за Агаты.

— Что ж, если одна из вас не будет искренне хотеть этого — ничего не получится, — развёл я руками. — Здесь уже сфера моей ответственности заканчивается. В конце концов, это ведь ваша жизнь, и вам решать…

— Нет-нет, я хочу, хочу! — заволновалась Злата. — Но Агата… Я постараюсь её убедить.

— Просто скажите ей, что если она не будет этого искренне хотеть, ритуал не удастся, — подсказал я. — Думаю, тогда ей нечего будет бояться. Но она и не захочет вас оставить одну ночью.

Злата кивнула. Глаза её засияли — она полагала, что я, сам того не понимая, подсказал ей выход из ситуации.

— Я смотрю, Костя, ты всё-таки решил заарканить эту прекрасную даму, — заметил Анатоль, когда я сел рядом с ним за стол. — И правильно! Сказать по секрету, бытует мнение, что на неё положил глаз Жорж. Не дело это — уступать чёрным такое преимущество. Тем более, что Злата — белый маг.

— Полагаете, господин Долинский, что за Львовых будут назначать призовые баллы? — с ехидцей спросил Андрей.

Он не изменял своему меню. Тарелка гречневой каши, пара кусков хлеба, стакан чая без сахара. Андрей не позволял себе никаких слабостей, закаляя дух буквально на каждом шагу. Я его за это уважал, хотя не мог не заметить, что характер парня становится ощутимо едким. Интересно было бы поглядеть на его жемчужину, но такая просьба в этом мире — дело довольно интимное.

— Вот что я вам скажу, ребята. — Я взялся за ложку и придвинул к себе первое. — Чёрных магов я не люблю за то, что они легко и просто лгут всем подряд. А белых недолюбливаю за то, что они охотно и так же легко лгут сами себе. Что хуже — попробуй, разбери…

Мысль эта пришла мне в голову только сейчас, но я с грустью понял, что преследовала меня вот уже целый год.

Ведь действительно. Цвет жемчужины, доминирующий цвет магической энергии — всё это зависит в первую очередь от намерения, с которым ты делаешь то, что делаешь. Считаешь, что творишь добро — и ты белый маг. Веришь, что причиняешь вред — и ты чёрный.

Только вот нюансик. Всю дорогу здесь именно белые маги творили самые страшные вещи.

Рабиндранат, который едва не угробил Костю Барятинского из-за своей сумасшедшей матушки. Которая и сама искренне верила, что её сын — наследник императора, и сына в этом убедила. Белозеров, который организовал заговор против короны и опять же пытался меня убить. Да даже, по слухам, сам Юнг — чья человеческая природа в принципе была под вопросом. Все они были белыми магами.

Чёрные всего лишь искали своей выгоды в каждом деле и не стеснялись отобрать конфетку у ребёнка. А белые лгали себе и таким образом получали возможность творить самые чёрные дела.

А что если сильнейший белый маг вдруг окажется сумасшедшим? Начнёт убивать людей толпами, веруя, что творит добро, и останется при этом белым?..

Нет, такое, конечно, невозможно. Убийства чернят жемчужину в любом случае. Не говоря уж об исконно черномагических заклинаниях…

Ведь так?

— О чём задумались, господин Барятинский? — спросила Полли.

— А где вообще берут жемчужины? — спросил я.

— С вашей что-то случилось? — удивилась Полли.

— Ну… потерял, — буркнул я.

Дуэль с Жоржем прошла, по сути, незаметно. Никто, кроме непосредственных участников, о ней не знал. И я не видел смысла расширять круг посвящённых.

— Жемчужины есть в любом ювелирном магазине, — пожала плечами Полли. — Самый модный ювелирный салон расположен на Невском проспекте и принадлежит роду Нарышкиных. Если вы решите оказать нам честь…

Род Полли в Ближний Круг не входил, поэтому Нарышкины могли позволить себе иметь доход в частном порядке. Например, владеть ювелирными салонами.

— Спасибо, — кивнул я и приступил к еде.

* * *

В ювелирный салон выбрался в тот же день, сразу после занятий. Не знаю, почему, но мне невыносимо