— Только у самого Коттера. Оказывается, он превратил свое имение в пуританскую коммуну, весьма прогрессивную с точки зрения хозяйствования. Ты же знаешь, как трудно заставить крестьян отказаться от старых методов и внедрить новые. А он…

Подняв руку, Ротгар заставил его замолчать:

— Я сейчас не настроен слушать лекции по теории сельского хозяйства. Но, будучи там, ты ничего не слышал о подрывной деятельности коттеритов?

Бренд на мгновение задумался:

— Нет. Впрочем, они чересчур серьезно воспринимают поговорку «Молчание — золото».

— Итак, ты не хочешь рассказать мне про ту даму, с которой проводил время?

Вопрос прозвучал столь резко, что Бренд инстинктивно попытался воздвигнуть невидимую стену между Беем и таинственной предательницей.

— Про какую даму?

— Ты говорил о ней во сне. Она коттеритка?

— Нет, — уверенно ответил он, не отрицая, впрочем, ее существования.

— Это она тебя отравила?

— Не знаю.

— Ну ладно, мы еще вернемся к этой теме. — Бей встал. — А сейчас скажи, кто такая леди Ричардсон.

— Кто?!

Судя по всему, брат нарочно огорошил его вопросом, рассчитывая, что с испугу Бренд ответит. Тот же пребывал в полной растерянности.

— Сильно накрашенная дама, которая страдала от недомоганий, схожих с твоими, только в более легкой форме.

Бренд хотел было сказать, что не знает никакой леди Ричардсон, но вдруг его осенило.

— Сильно накрашенная?

— Настолько сильно, что краска практически скрывает ее лицо.

Сердце его едва ли не выпрыгнуло из груди. Все так просто? Нет, не может быть!

— Средний рост, средняя комплекция, пышный бюст?

— Да.

— Обручальное кольцо. Простой золотой ободок.

— Обручальное кольцо плюс еще четыре сверкающих перстня. Бренд…

Брат покачал головой:

— Она не носит много украшений… — Но мог ли он с уверенностью судить о характере и привычках этой женщины? Или двоих женщин? Бренд отставил поднос и сбросил с себя одеяло. — Где она? Здесь?

Ротгар остановил брата, положив ему руку на плечо:

— Нет.

Бренд поднял глаза.

— Ты говоришь правду?

— Разве я тебе когда-нибудь лгал?

— Тогда где она?

— Не имею понятия. Исчезла, растаяла в воздухе вместе со своей прыщавой горничной.

— Прыщавой горничной? — Замешательство Бренда сменилось внезапной догадкой. — Очень прыщавой? — Не потому ли она надевала маску? А что же тогда близнецы? Прыщи и обильный грим скрыли бы похожесть сестер.

— У бедняжки все лицо изъедено сыпью, — сказал брат.

— Оспа?

— Нет. Просто прыщи, причем с гнойниками.

— А эти две дамы могут быть близнецами?

— Сестрами Гиллсет? — Бей вскинул брови. — Это был бы фарс, достойный театральных подмостков. Но, увы, все четверо находились в гостинице в одно и то же время. И потом, я ведь не говорил, что сестры Гиллсет — старухи.

— Не загримированы под старух?

— Насколько я слышал, нет. К тому же они здесь постоянные гостьи.

Бренд испытал невероятное облегчение. Значит, это не сестры Гиллсет, не близнецы. Слава Богу, хоть тут она его не обманывала! Однако записку послали именно сестры Гиллсет, а его таинственная дама назвалась их фамилией. Неужели она настолько беспечна, чтобы оставлять за собой такие улики?

А вдруг эти улики ведут прямиком в западню?

Бренд на время отбросил подобные мысли. Он больше не даст себя одурачить! Пока наиболее вероятным казалось, что его очаровательная грешница — либо накрашенная леди, либо ее прыщавая горничная.

Он внимательно посмотрел на брата.

— Ты не мог упустить эту леди Ричардсон. Я тебя знаю.

— Я не лгу, Бренд, — отозвался Ротгар. — Если ты опять намекнешь на это, мне придется вызвать тебя на дуэль. Леди Ричардсон объявила, что едет в Йорк, и ее карета действительно отправилась в ту сторону. Однако на Йоркской дороге ее не видели. Скорее всего она куда-to свернула. Ко мне поступили сведения о самых разных каретах, пассажирами которых были две женщины, но ни одна из них не подошла под описание нашей дамы или ее служанки. Мы проверили придорожные гостиницы, в которых она могла остановиться вчера вечером, однако все безрезультатно. Сейчас мои люди осматривают частные дома, расположенные в нескольких часах езды отсюда. Дама, конечно, была загримирована, но ее уродливая горничная не могла не запомниться.

— У тебя есть какие-то зацепки?

— Абсолютно никаких.

Бренд невольно усмехнулся:

— Хитрая женщина-загадка! Кажется, она тебя обставила, Бей. Ну и ну!

— Я только начал поиски, — холодно бросил брат, — потому что отвлекся на своего непутевого братца, состояние которого почему-то внушало мне тревогу. Мои люди занимаются тщательным расследованием…

— Отзови их обратно.

Бренд по-прежнему не понимал, что произошло и как теперь быть, но ему не хотелось, чтобы брат искал его таинственную незнакомку. Слишком уж жестоко Бей расправлялся с обидчиками своих родственников.

— Я уже сказал: это личное, — добавил лорд, положив записки на столик у кровати. — Все уже закончилось. У меня нет ни малейшего желания опять встречаться с этой женщиной. Я немного отдохну, и мы поговорим о делах. Нам надо многое с тобой обсудить.

— С нетерпением буду ждать этого волнующего момента.

Зная, как ничтожен интерес Ротгара к фермерским новациям, Бренд весело расхохотался.

Однако, как только брат ушел, он опять лег в постель и задумался. Незнакомка очень хотела, чтобы он уехал и больше никогда не возвращался. И похоже, приложила к этому все усилия. Тогда тем более непонятно, зачем она здесь объявилась, зачем подвергла себя такому риску. Столь странный поступок роднил ее с Маллоренами — они тоже стремились доводить дело до конца и заботиться обо всем, вплоть до мельчайших деталей.

Бренд закрыл глаза, отчаянно пытаясь воспроизвести в памяти последние часы с незнакомкой, не она ли подносила ему чашу с ядом, или это всего лишь плод его расстроенного воображения? Все события и лица окутывала пелена.

В самом деле, дежа вю! Хорошо хоть на этот раз он не забыл свое имя. Ладно, скоро все прояснится.

Вечером следующего дня Розамунда наконец-то приехала домой. Наряду с горечью она испытывала радость от возвращения в Венскоут, в свой безопасный мирок, где она играла вполне понятную роль и выполняла привычные обязанности. При виде деревенских домиков и стены из крепкого камня на глаза ее навернулись слезы.