— Нет! — воскликнула она, покачав головой. — Нет, я не могу…

— Тихо, — Диана опять схватила ее за руки, — не паникуй. Ты останешься дома, и вы не встретитесь. Все будет хорошо, милая.

Ледяной страх, огненное желание… Розамунда совладала с собой. Ее жизнь наконец-то начала налаживаться, и она не могла разрушить все, поддавшись искушению в последний раз увидеться с Брендом Маллореном.

— Может быть, Дигби и не захочет пойти, — сказала она. — Он неважно себя чувствует. Как видно, соблюдать диету выше его сил. День или два он пытается есть только простую пищу, но потом опять набрасывается на пудинги и бутылками пьет пунш.

— Плохо, но нам это только на руку.

— Как только я скажу ему про ребенка, он наверняка сумеет побороть в себе эти пагубные привычки. Может быть, мне надо сообщить ему уже сейчас. — Она положила руку на живот. — Я беременна, Диана. Я чувствую. Я не решаюсь говорить из страха, что это самообман, но в глубине души я уверена. Все вдруг стало другим. — Она покачала головой. — И я никому не позволю это разрушить!

— Все будет хорошо, я обещаю.

— А ты? Вдруг лорд Ротгар догадается, кто скрывался под маской прыщавой горничной? Он может стать очень опасным врагом.

— Ничуть не опаснее, чем я, — отозвалась Диана. — К тому же он будет на моей территории. Да и как он догадается? Уверяю тебя, я буду играть роль чинной и горделивой великосветской дамы, так что даже моя мама останется довольна. Он ни за что не разглядит во мне бедную замарашку-горничную.

Розамунда облегченно вздохнула. В самом деле, надо обладать поистине мистической силой, чтобы проникнуть в тайну Дианы.

— А я останусь дома, несмотря ни на что. Значит, нам не о чем волноваться.

С радостными улыбками девушки повернули к дому. Дойдя до шпалерной арки, ломившейся от поздних благоухающих роз, Розамунда остановилась и опять положила руку на свой пока еще плоский живот.

— Я должна тебе кое-что сказать, Диана. Сказать один раз, чтобы больше никогда к этому не возвращаться. У меня под сердцем дитя Бренда Маллорена, и мне очень жаль, что я не могу поделиться с ним этой радостью. Это будет ребенок Дигби, который спасет нас всех, но сердце мое рыдает по другому.

Диана молча обняла подругу. Она понимала все, что осталось невысказанным.

Будущее Розамунды теперь сосредоточилось в Венскоу-те. Ее ребенок вырастет здесь и станет простым йоркширским землевладельцем, который полюбит свое имение и никогда его не покинет. Девушка давно сознавала последствия своего решения, но никогда не думала, что будет так трудно и мучительно с ними смириться.

«О Господи, только бы Бренд не приехал сюда вместе со своим братом! Я не выдержу, если он будет так близко!»

* * *

Бренд и Бей скакали на север от Уэнслидейла, к дому Аррадейл. Кареты со слугами и багажом катили далеко позади. Бренд решил ехать в самый последний момент и теперь, поддавшись беспечному настроению, гнал свою лошадь галопом. Они уже посетили несколько конюшен под Лей-берном, чтобы удовлетворить интерес Бея к скаковым лошадям, но Бренд прослышал, что дальше к северу разводят тяжеловозов, что и послужило предлогом для этой поездки.

Разумеется, он объезжал долины вовсе не потому, что хотел встретиться с одной дамой. Дамой, которая увлекалась животноводством и не любила тонконогих норовистых коней, предпочитая им крепких и спокойных тяжеловозов…

Его губы дрогнули в легкой усмешке. Кого он хотел обмануть? Каждый день, каждый час и каждую секунду он мечтал о встрече с ней, хотя и не знал, что будет делать, если и впрямь когда-нибудь столкнется с леди Ричардсон.

Убедится в ее безопасности?

Обнимет ее?

Соблазнит?

Задушит?

— Хорошие земли, — заметил Бей, когда они осадили лошадей и поскакали шагом по усыпанной листвой аллее между скошенными лугами, — но слишком близко подходят к пустошам.

В самом деле, неподалеку виднелись болотистые холмы, местами разделенные недавно возведенными серыми каменными стенами.

— Овцеводческие земли, — заключил Бренд. — Разве овцы — это плохо?

— Конечно, хорошо, особенно нежные барашки в виде жаркого.

— А руно? Овечья шерсть всегда была главной экспортной статьей Англии. — Бренд огляделся. Даже отсюда, из плодородной низины, открывался вид на многие мили вокруг. — Мне здесь нравится. А вот на северных болотах чувствуешь себя одиноко.

— Пожалуй, надо было отправить тебя на флот.

— Чтобы я познал одиночество? — усмехнулся Бренд. — Спасибо, меня вполне устраивает это поместье.

— Кто бы мог подумать! — сухо бросил Ротгар. — Тем не менее и здесь можно сполна ощутить одиночество, если тебя в бессознательном состоянии сбросят в придорожную канаву.

Бренд горестно вздохнул:

— Давай оставим эту тему.

Глупо было надеяться, что Бей забудет об оскорблении, нанесенном младшему брату, но Бренд упорно уходил от расспросов. Он уже давно вспомнил все, что с ним произошло, и решил больше не раздумывать над случившимся, чтобы не сойти с ума. Тогда он явно был не в себе, иначе ни за что бы не согласился выпить снотворное.

— Значит, ты еще не готов действовать?

Вместо ответа Бренд опять пустил свою лошадь легким галопом.

Сначала его так и подмывало рассказать брату все, что он знал, и позволить ему отомстить. Она заслуживала мести, подлая лгунья. Но потом Бренд вдруг получил ее письмо, которое переслали из Лондона вместе с другими бумагами. Оно растопило гнев, но зажгло отчаяние.

Однако он не мог не заметить, что послание написано на бумаге гостиницы «Три бочки», причем тем же почерком, что и записка, отправленная сестрами Гиллсет. Его незнакомка была либо леди Ричардсон, либо ее прыщавой горничной, но обе девушки бесследно исчезли, точно мифические существа. Они обманули даже Бея, которого, пожалуй, еще никому не удавалось обмануть.

Впрочем, какая разница?

Получив письмо, Бренд понял, что надеяться не на что.

Но оказалось, что это не так-то просто. Его постоянно одолевали мечты, гнев и сомнения. Они затмевали слова в книгах и цифры в бухгалтерских отчетах, приводили к тому, что он терял нить разговора.

Разве мог он отказаться от долгой поездки на север, в Аркенгатдейл, в уединенное поместье чудаковатых сестер Гиллсет? Конечно, нет, ибо рассчитывал хоть что-то выяснить, несмотря на преклонный возраст хозяек.

Пожилые дамы с обветренными лицами отказались сообщить, кто дал им записку. Однако выразили поразительно единодушное возмущение по поводу мужчин, которые крутят романы с замужними дамами и пытаются увести их из семьи, от законного мужа и детей.