– И вы ее нашли? – не выдержала я.

– Там, в книге, ее фамилия не названа, только профессия и место жительства. Она была архитектором и в соответствии с книгой жила сначала в Штатах, потом в Италии, потом во Франции. В общем, поиск занял несколько месяцев, одного Интернета оказалось недостаточно, пришлось звонить, писать письма, ездить в разные города. Я даже взял отпуск, а Роман в любом случае отдыхает, залечивает травму.

– Ну да, – кивнул Роман и развернул плечи для замерших у бассейна девушек.

– Так вы ее нашли в результате? – повторила я нетерпеливый вопрос.

– Как вам сказать, – замялся немец и отпил из сразу ставшей малюсенькой в его руке чашки, которую официант Франсуа незаметно поставил на стол. Что и говорить, тут официанты вышколены отменно. – Мы нашли ее. Вернее – информацию о ней, нашли ее след. Мы встречались с людьми, которые ее знали, просматривали документы, мы провели большую работу за эти месяцы и немало выяснили про Жаклин. Мы, например, знаем, что многое, что описано в книге, произошло с ней на самом деле, в реальной жизни. Правда, мы не уверены, что было вначале – ее жизнь была описана, а потом прожита, как это произошло с нами, или Тосс следил за ее жизнью и описывал ее. Но самое удивительное, что Жаклин исчезает приблизительно за месяц до того, как книга была напечатана и увидела свет.

– Как это исчезает? – не поверила я и тут же поняла, что мне необходим бокал бургундского, хотя время для него еще не подошло.

– А вот так – ее след обрывается. Мы знаем, где она жила в последний раз, были в ее квартире, разговаривали с соседями. Она исчезла. Вообще. Полностью. Хозяева открыли дверь квартиры, в которой она жила, так как оплата была просрочена за два месяца, там было все прибрано, но самой Жаклин не было. Ни ее, ни ее вещей. На столе были оставлены деньги и еще записка, извещающая, что ей срочно необходимо уехать. Но мы не уверены, что это ее почерк. Если и ее, то она явно очень спешила, нервничала. Так мы и не смогли ее найти.

– Но что с того, что женщине пришлось срочно уехать? – высказала я сомнение в загадочном исчезновении Жаклин. – Я сама когда-то была женщиной и сама несколько раз спешно покидала насиженные места. Я даже денег не оставляла. И записок тоже.

– Вот как? – закивал большеголовый немец. А вот Стоев закинул руки за голову и зачем-то теперь рассматривал свой забинтованный голеностоп. – Просто там, в книге, в этих «Фантазиях…» все так непонятно обрывается, вам надо бы прочитать книгу самой, чтобы мне ее вам не пересказывать. Там в конце появляется сам Тосс как автор книги. Понимаете, он и реальный, живой человек, но и литературный персонаж тоже, как и все мы. И в конце книги получается, что жизнь Жаклин предопределена. Там так и написано от имени Тосса: «Ты прожила жизнь, которую я описал», – собственно, этим книга и завершается. Вернее, не завершается, а обрывается. В общем, все крайне странно с учетом всех этих совпадений. Странно и непонятно… – Он снова замолчал, снова поправил дужку очков, снова приложился губами к утонувшей в ладони чашечке.

– Я вообще считаю, что Жаклин больше нет, – выдавил из себя еще одну английскую фразу Стоев. На сей раз фраза была подлиннее и далась ему труднее, мне даже пришлось напрячься, чтобы разобрать его нечленораздельные звуковыделения. Впрочем, Стоеву я могла все простить.

– Да, Роман считает, что Жаклин погибла после того, как книга о ней была написана. Я имею в виду «Фантазии женщины…», – пояснил Вейнер. – Он считает, что Тосс ее использовал, а потом как-то уничтожил.

– Убил?! – вырвалось у меня, честное слово, непроизвольно. Я ведь еще недавно водила знакомство с Анатолем, сотрудничала с ним на литературном, так сказать, поприще, он сейчас пользуется моим автомобилем – и на тебе! Оказывается, он тоже убийца, и в этом ничем не отличается от меня. Впрочем, я с самого начала предполагала нечто подобное.

– Ну, может, и не убил, – охладил мое воспаленную фантазию немец. – Судя по книгам, примитивное убийство – не его амплуа, он вполне способен найти более изощренный способ уничтожения человека. Во всяком случае, так считает Роман. Хотя…

– Так-так, – покивала головой я. А потом задала самый главный вопрос: – Ну и зачем вы ищете встречи с Анатолем? – И тут же сама ответила на него: – Хотите узнать, что на самом деле произошло с Жаклин?

– Ну да, – согласился Вейнер. – Слишком много непонятного… – Он снова отпил кофе, оказывается, такой большой человек своим большим ртом может делать совсем маленькие глотки. – Мистически непонятного… – Теперь очередь была за дужкой очков, и он поправил ее. – Пугающе непонятного. И потом…

– Мы хотим знать, где Жаклин? Что с ней стало? – внес Стоев свою ломаную реплику на неудобном языке.

– Ну да, – закивал немец, поддерживая партнера по частному сыску. – Знаете, мы так долго занимались делом Жаклин, изучали ее прошлое… Нам теперь известна почти вся ее жизнь, и Жаклин, как ни странно это может показаться, стала нам хорошей знакомой, почти родственницей. Мы беспокоимся за нее и хотели бы узнать, что с ней случилось, почему она поспешно покинула квартиру, почему исчезла, куда? Гд е она сейчас?

– Говорю тебе, ее уже нет в живых, – снова встрял Стоев и шевельнул ногой, покоящейся на стуле.

– Но мы не знаем наверняка, – повернулся Вейнер к товарищу, а потом снова ко мне: – Но нам вся эта ситуация крайне… – он задумался, подбирая слово, – …она нас крайне настораживает.

– Я понимаю, – зачем-то согласилась я, хотя совершенно ничего не понимала.

– Поэтому для нас важно, чтобы вы рассказали нам все, что знаете о Тоссе. Главное – где его найти? Куда он уехал?

Я задумалась. Конечно, я могла им многое рассказать – но вот хотела ли? Я подумала еще и поняла, что не хочу. Как я могла лишить себя удовольствия самой допросить Анатоля, когда он вернется на моем, надеюсь, не поврежденном «Порше»? Допрос с пристрастием.

– Боюсь, что я вам ничем помочь не смогу, – сочувственно вздохнула я. – Мы разговаривали с мсье Тоссом, и не раз, конечно. В конце концов, что в этом захолустье еще делать, как не разговаривать с интересными людьми, пусть даже они и злодеи.

С «злодеем» я явно переборщила, потому что напарники сразу заметно насторожились. Видимо, теперь они возьмутся и за меня – начнут вовсю изучать и расследовать.

– Но мы с Анатолем, к сожалению, не стали настолько близки, чтобы он исповедовался мне, – продолжила я, пытаясь серьезным тоном загладить свою промашку. – Хотя мне тоже показалось, что он ведет себя как-то таинственно. Я думала, у него просто такой характер, а теперь, когда вы мне столько всего рассказали, знаете, все представилось немного в другом свете.

Тут парочка как по команде расслабилась, удостоверившись, что я занимаю их бдительную сторону.

– И вы не знаете, куда он уехал? – поинтересовался Стоев, снова глядя не на меня, а куда-то вдаль.

– Понятия не имею, – призналась я чистосердечно. – Но знаете что, вы оставьте свои координаты, телефон, электронный адрес, если я что-либо узнаю, я вам обязательно сообщу. Мне самой стало жутко любопытно.