– Этого она никак не могла знать! Твою мать убил ее ненормальный ревнивый муж, это совершенно точно! Ты же сама говорила, что выяснила насчет алиби. Алиби у него было фальшивое, не сидел он в том спортивном лагере, а ночью уезжал в город.

– Ну да, я говорила с Лешкой Вороновым, который тогда в том лагере был. Он вспомнил, что видел, как Антон куда-то ездил ночью на велосипеде.

– Ну, вот видишь, все сходится…

– А ты мне не врешь? – в голосе Лоры звучало недоверие.

– Не будем обсуждать это при ней! – процедил Александр. – Она только и мечтает нас поссорить, чтобы сбежать! Не забывай, у нас с тобой большая цель, и мы должны держаться вместе, чтобы ее достичь. Не забывай, что у нас впереди новая, яркая жизнь – дальние страны, океанские лайнеры, коралловые острова…

– То же самое ты говорил маме! – выпалила Лора. – Все это есть в дневнике! Ты запудрил ей мозги, чтобы подчинить своей воле. Но я не мама…

Александр шумно выдохнул.

– Если хочешь поговорить, выйдем на кухню. Обсудим все. Заодно поищем что-нибудь, чтобы развязать ей язык.

Лора взглянула на него исподлобья, но все же вышла из комнаты. Александр последовал за ней.

Как только она осталась в комнате одна, Анна сползла в кресле, уперлась ногами в пол, откатилась вместе с креслом к окну, а потом покатилась в обратную сторону, постепенно набирая скорость. Докатившись до старого книжного шкафа, одну ножку которого подпирал деревянный чурбачок, она пнула его изо всех сил и тут же оттолкнулась, чтобы снова отъехать к окну.

Чурбачок выскочил из-под шкафа.

Старый, громоздкий, неустойчивый шкаф медленно покачнулся, как одноногий инвалид, потерявший свои костыли, и рухнул на пол с жутким грохотом. Анна едва успела увернуться, чтобы падающий шкаф не сломал ей ноги.

В воздух поднялось облако пыли. В тот же момент в дверях комнаты возникли удивленные, растерянные лица Александра и Лоры.

– Какого черта? Ты что здесь такое устроила? – прошипел Александр сквозь зубы.

И тут в дверь квартиры кто-то заколотил. Удары были такие тяжелые, как будто в дверь били не кулаками, а железным тараном или средневековой стенобитной машиной.

Затем раздался хриплый громовой голос:

– Ты, кукла резиновая, что устраиваешь? Ты, мочалка поролоновая, знаешь, что мне утром на работу вставать! Рабочий человек должен хотя бы ночью выспаться?!

Ниже этажом, под квартирой Анны, жил Федор, здоровенный стокилограммовый детина, работавший на городской бойне. Человек он был наивный, бесхитростный и обычно незлобивый, но если ему не давали выспаться, он приходил в неистовство, и тогда лучше было не попадаться на его пути.

Жена Федора, тихая и стеснительная Люся, не имела в таких случаях на него влияния.

Александр повернулся к Анне:

– Это еще кто такой?

– Сосед, – усмехаясь, ответила та. – На бойне работает, быка, между прочим, одним ударом валит. Так что у тебя никаких шансов. Можешь готовиться к похоронам.

Тем временем Федор обрушил на дверь еще несколько ударов и проревел:

– Ты что, думаешь, закрыла дверь, так я до тебя не доберусь? Я твою дверь к чертям сейчас разнесу!

Дверь действительно затрещала под новой серией ударов.

В это время на площадке послышался новый голос – женский, едва не плачущий:

– Феденька, не надо, не буянь! Опять же неприятности будут! Ведь патруль вызовут, тебя в обезьянник упекут!

– Ты меня, Люська, лучше не зли! – огрызнулся на жену Федор и снова замолотил по двери.

– У тебя другого выхода нет? – процедил Александр.

– Чего нет, того нет.

Александр скрипнул зубами, потом переглянулся с Лорой и выскользнул в прихожую. Там он неслышно подкрался к двери, встал вместе с Лорой сбоку от нее и быстро повернул головку замка.

Федор снова ударил кулаком в дверь, и дверь неожиданно распахнулась. Не ожидавший этого богатырь влетел в квартиру и, по инерции пролетев через всю прихожую, вкатился в комнату.

Воспользовавшись этим, Александр и Лора выскользнули из квартиры и скатились по лестнице.

Федор, остановившись на пороге комнаты, удивленно уставился на привязанную к креслу Анну. До него, похоже, дошло, что она не злодейка, а жертва.

Настроение богатыря мгновенно переменилось. При всем своем грозном облике и сокрушительном поведении в глубине души он был чувствителен и слабых не обижал.

– Кто это тебя? – спросил он сочувственно.

– Грабители какие-то, – ответила та, всхлипывая. – Вломились в квартиру, привязали меня, деньги искали… хорошо, что ты вовремя появился! Если бы не ты, конец бы мне пришел!

– Грабители? – протянул Федор с сомнением. – Да у тебя и брать-то нечего. Разве что наркоманы какие…

– Ага, – закивала Анна, – совершенные отморозки. Вместе со мной в дверь вошли. Федор, да развяжи ты меня наконец!

Развязала Анну кстати появившаяся Люся, мотивируя это тем, что муженек ее на такую тонкую работу не способен. Вот быка кулаком успокоить – это он запросто, а узлы распутать – пальцы не слушаются.

Спала Анна плохо, да еще и с утра позвонила Аксинья из музея.

– Чего это ты в такую рань? – недовольно буркнула Анна.

– С того, что у меня сроки, – ответила Аксинья. – Договорились же насчет выставки, так у меня планы поменялись, думали, что через два месяца, а теперь получается, что можем через неделю все устроить. Только если ты работы привезешь буквально завтра. Хотя нет, лучше сегодня, музей выходной, посетители мешать не будут. Успеешь до обеда?

– Попробую, – вздохнула Анна, – раз очень нужно…

– И помни – только обнаженную натуру, только ню! – крикнула Аксинья и отключилась.

Анна посидела немного, тупо глядя на пикающую трубку. Вставать не хотелось. Болела голова, саднили на ногах и запястьях следы от веревок. Хотелось свалиться снова в постель и закрыться одеялом с головой. И так лежать и чтобы никто не трогал. Ну, в крайнем случае, чтобы кто-то заботливый принес крепкого чаю с лимоном. И погладил по голове ласковыми руками и сказал, что все пройдет, все перемелется.

Ага, тут же очухалась Анна, размечталась. Кто это, интересно, к ней может прийти со стаканом чая? О таком можно только мечтать.

Можно, конечно, уйти с головой под одеяло, но что толку? Все равно рано или поздно придется вылезти, да к тому же очень противно валяться в такой захламленной комнате, да еще и шкаф вчера упал, пылищи-то…

Опять же Ксюша звонила, велела привозить картины. А то как бы не сорвалась выставка.

Анна со стоном поднялась и пошлепала в крошечный закуток, который в этой квартире считался ванной. Там и настиг ее звонок мобильника.