— О цели, отец. Я все помню. Завтра или послезавтра решу этот вопрос.

— То есть ты еще не занимался этим?

— Я сделал в направлении этого определенные шаги. Если к завтрашнему дню недоносок не отреагирует, сам нанесу ему визит. Прошу, поверь мне. Я вполне осознаю, что делаю. К завтрашнему вечеру о существовании проблемы Эссена ты можешь забыть.

Сигизмунд кивнул, затем вспомнил, что на изображении, которое выдавал модум связи, довольно сложно разглядеть такие мелкие жесты, добавил голосом:

— Хорошо. Не подведи меня.

— Конечно, не подведу! Я прекрасно понимаю, что на кону!

— Вот и хорошо.

Отец с сыном попрощались, изображение над модумом погасло, а следы крови на столе превратились в чешуйки засохшей органики, которую старший Олелькович сдул на пол. Некоторое время он молча смотрел перед собой, затем еще раз провел ритуал защищенного вызова. На этот раз перед ним возникло лицо Дробаша — верного слуги из рода, что стоял за Олельковичами больше двух сотен лет.

— Как парень? — спросил Сигизмунд.

— Возбужден. Как кобелек перед случкой — чует сучку.

Глава рода поморщился. Примитивные образы, используемые его доверенным лицом, резали слух.

— Дробаш! — строго произнес он. — Адам себя контролирует?

— Вполне, господин, — тут же переключился сухой язык доклада слуга. — Девок не водил, на завтра назначил званый вечер в поместье для своих друзей, но специально подошел ко мне и предупредил, что замыслил это для дела. Я так понимаю, что он ждет охотника сразу после попойки, о которой распространит слух на весь Гимнасий. Чтобы тот пребывал в уверенности, что барич пьян и серьезного сопротивления оказать не сможет.

— Вмешивайся только в крайнем случае, — идея Адама была неглупой. Со стороны Эссена было бы естественно подумать так, как нужно, и заявиться в ловушку. — Но и не мешкай, если придется.

— Я все помню, господин. Барич настроен все сделать сам, но мы ему подмогнем, ежели придется.

Сигизмунд дернул щекой.

— Что с Эссеном?

— Наблюдаю. Как, дома сидит. Купец Коваль тоже никуда не выходил. А, запамятовал. Мещаночку ту, Казанцеву, в гости позвал. Уже по темноте за ней кучера отправлял. Видать, помиловаться все же решил…

— Дробаш!

— Простите, господин! — зачастил слуга. — Вас, конечно, не это интересует. Но все в порядке. Дробаш следит.

Сигизмунд Олелькович прервал второй сеанс связи и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Слова наследника и заверения управляющего делами, оставленного во Львове, должны были его успокоить, на деле же он еще больше стал тревожиться.

«Я уже сам себя накручиваю, — был вынужден признать глава рода. — Чем ближе к делу, тем больше. Нужно просто лечь спать. Отдохнуть. Я все предусмотрел. А сын справится».

— Конечно, я там бывала! — Лиза Казанцева, кажется, была разочарована тем, что пригласившего ее к себе в гости Яна интересовала только планировка усадьбы Олельковичей. Видимо, учитывая поздний час, она рассчитывала на нечто другое. — Адам даже один раз экскурсию для меня провел, ну, правда, только по основным коридорам и комнатам. Но сориентироваться я там смогу, если придется.

— Не придется, — заявила ей София. — Садись и рисуй план дома.

Лиза, будучи старше сестры Яна, сперва посмотрела на девочку, потом перевела взгляд уже на молодого человека. Как бы спрашивая — а точно этой мелюзге давали слово?

— Будь добра, Лиза, — кивнул Ян. — Максимально подробно, будто конструкт по памяти воссоздаешь. Для меня это важно.

— Ты собрался туда идти?

Девушка спросила это прежде, чем успела подумать о последствиях вопроса. Тут же приложила руку ко рту, но было уже поздно. София бросила на брата недовольный взгляд, получила в ответ кивок. Произнесла:

— Останешься ночевать здесь. Прикажу постелить в соседней с моей комнате. Кучер съездит к твоим родителям и предупредит, — под конец София не удержалась и ввернула довольно болезненную шпильку. — Думаю, они у тебя привычные.

Лицо Лизы от ярости пошло пятнами.

— София! — тут же шикнул Ян на сестру. — Прекрати немедленно! Лиза, прости ее, пожалуйста. Переходный возраст, гормоны…

Говоря это, он, не отрываясь, смотрел на девочку, которая, не выдержав, опустила взгляд. Только тогда Ян повернул голову к гостье.

— Но в одном она права — ночевать тебе нужно остаться здесь. Так всем будет спокойнее. И безопаснее.

Юноша не думал, что его школьной подруге что-то грозит, но и отпускать ее, после того как она фактически стала посвященной в его планы, не мог. Мало ли — наведаются приспешники Олельковича в мещанский дом, да и вытрясут из девушки то, что Эссен собрался проникнуть в усадьбу их хозяина уже сегодня.

Лиза довольно быстро овладела собой. Дернула головой, обозначая согласие.

— Кстати, — произнесла она после небольшой паузы, — завтра Адам устраивает вечеринку для своих приятелей. По Гимнасию слухи ходят, что он новый ранг взял. Ну и хвастал сегодня, меня даже звал… Народу там будет много…

Договаривать она не стала, но Ян и так понял, к чему она вела. Иллюзий относительно планов Яна относительно Адама она не испытывала, однако намекнула, что, если уж вламываться в чужое поместье, может быть, имеет смысл делать это, когда все спят мертвецки пьяным сном? Или вообще смешаться с толпой гостей.

Это казалось логичным. Но именно что казалось. Внешне обставлено безупречно — глава рода убыл в столицу, наследник решил покуролесить — у кого подобное может вызвать вопросы, а уж тем более недоверие. Но Ян видел в этом ловушку. Персональную — для него. Слишком уж нарочито выглядело. И словно призывало — нанеси его завтра ночью! Княжич упьется, сопротивления не окажет. То что нужно, особенно когда не знаешь возможностей противника.

Но именно эта предполагаемая легкость и отталкивала.

— Сегодня, — решительно произнес Ян. — Завтра будет поздно. Рисуй, Лиза.

София, полностью согласная с братом, кивнула.

На то, чтобы получить примерный чертеж только первого этажа поместья Олельковичей, у Лизы ушло около получаса. Рисовала она старательно, порой замирая и шевеля губами — вспоминала, сколько шагов сделала по тому или другому коридору. Память у девушки оказалась отличной. Школьные менторы не зря ели свой хлеб и научили мещанку, всего год назад применившую свой первый в жизни конструкт, запоминать даже самые незначительные детали.

Про второй этаж, флигели, подвалы и внутренности надворных построек она ничего сказать не могла, поскольку не бывала там. Зато довольно неплохо изобразила план участка, по которому пару раз гуляла. Ну и, конечно, местоположение комнаты княжича, находящейся на втором этаже поместья. После чего Эссены посчитали, что разведданных у них достаточно, остальное они смогут выяснить на месте, и принялись собираться на ночную вылазку.