стрела и угодила. После того как удалил стрелу, в животе тепло разлилось, стало происходить какое-то движение, похожее на кишечную перистальтику. И силы прибывают, голова не кружится, слабость уходит. Почувствовал достаточно сил, чтобы сесть. Опираясь руками, сел.

Накидка на животе заскорузла от крови, но ладонь не пачкалась, стало быть, кровотечение наружное остановилось. С внутренним, в брюшную полость – неизвестно, но, похоже, и там идет восстановление. Еще несколько минут, и Матвей встал, покачиваясь. Вспугнул мародера, видимо из деревни Форбия, что неподалеку. С воплем потрошитель мертвых рванулся прочь, упал и уже на четвереньках, подвывая, пополз. В негодовании Матвей схватил копье под ногами, метнул в негодяя и, наверно, попал. Ибо завыл дурным голосом мародер, но пополз быстрее и исчез в темноте. Сил уже хватило, чтобы идти, но в какую сторону? Пойдешь не туда – попадешь в лагерь хорезмийцев, где тебя показательно казнят, предварительно подвергнув пыткам. И ночь безлунная и без звезд, сориентироваться по сторонам света невозможно.

Просидел до рассвета на бранном поле. Вокруг мертвые, но они вреда не нанесут. Неприятно, но это лучше, чем попасть к хорезмийцам. Да и когда разглядел деревню на юге, а палатки лагеря крестоносцев на востоке, на холме, раздумывал, что предпринять? Идти к рыцарям? А если там победители? Рассвело уже достаточно, чтобы можно было прочесть буквы или цифры. Достал замусоленный листок из внутреннего потайного кармана, где он хранился, развернул. Путешествие в Палестину, в Святой город, не оказалось удачным, надо признать. Но опыта он набрался. Причем отрицательный опыт зачастую лучший учитель, чем случайная победа. Это еще большая удача, что уцелел. Громко и четко прочитал цифры и очутился во дворе аптеки. Но не как прежде, в одежде непорядок. В привычной одежде, но на рубахе подсохшее кровавое пятно на животе.

Задрал рубаху, на коже живота едва заметный белесый рубчик. Когда рана свежая, рубец красный, с годами светлеет, приобретает цвет кожи, так что его не всегда при беглом осмотре обнаружить можно. Как идти домой в испорченной рубахе? Отстирать даже мылом такое пятно невозможно. Рубаху надо снять и выкинуть, но как объяснить маме и Мари, которые встречают его с работы, исчезновение рубахи? Решил соврать, что химикаты попали, причем насквозь. Они знали, что он возится в подвале с разными веществами, зачастую дурно пахнущими, от которых одежда пропитывается запахами неприятными, стойкими, поэтому вполне поверят.

Так и сделал. Рубаху снял и скомкал, решив выбросить в ближайшую урну. Курточку запахнул поплотнее, чтобы не видно было голого тела, и домой. Рубаху выкинул по дороге. И в памяти зарубки сделал – всегда себя осматривать по возвращении. А еще – зря на рожон не лезть, повезло, что в кармане склянка с эликсиром была. Иначе бы смерть неминуемая. И родители знать бы не могли, где их сын сгинул.

Мамы дома не было, Мари сказала, что ушла к соседке. Но Мари глазастая, сразу заметила отсутствие рубахи. Матвей озвучил свою версию – прожег на работе кислотами. Судя по взгляду девушки, засомневалась она. Но рубаху чистую нашла и протянула.

– Надень, а то мама заметит, будет ругать.

Кто бы сомневался? На каждую покупку деньги выкраивали. Одну рубаху или сарафан для женщин купить не проблема, хуже с обувью. Кожаные сапоги стоили дорого, нужно было с жалованья понемногу откладывать два-три месяца. Матвей решил из тайника взять деньги и на следующий день купить рубаху такой же расцветки.

Есть хотелось, как волку зимой, но надо ждать, когда вся семья соберется. Прилег на топчан, стал осмысливать опыт Палестины. Еще раз убедился, уже на собственном опыте, в эффективности и великой пользе эликсира жизни. Не будь его, умер бы от раны под Форбией. То, что выжил, – заслуга философского камня. Пель, при всем своем уме, обширных знаниях, камень получить не смог. Крупицы золота добыл, но не исключено, что простой химической реакцией из каких-то природных сплавов.

Почитать бы умные книги. Но в библиотеке Пеля нужных Матвею нет. Правда, в кабинете у аптекаря стоит большой, в рост человека, сейф немецкого производства. Матвей полагал – для хранения денег. Но один раз, когда Пель деньги убирал, заметил в сейфе пару старинных фолиантов. Древние – потому что на пергаменте, а не на бумаге. Стало быть, ценность для Пеля большую представляют. Забраться в сейф невозможно, ключи Пель носит в кармане жилетки на железной цепочке.

И решил Матвей все свободное время уделить Императорской публичной библиотеке. Основана она была в Петербурге императрицей Екатериной II. Возводилось здание по проекту Е. Т. Соколова очень долго, и открылась библиотека в 1814 году. В 1845 году была основана еще одна, Библиотека Русского географического общества. В обеих простолюдинам дозволялось читать книги в читальном зале, домой разрешалось брать лицам дворянского звания, которые осознавали редкость и ценность некоторых книг. А простолюдины иной раз листки на самокрутки пускали. Может, и не сами, а домашние, но суть не менялась – портили.

Так и поступил. На следующий день, в воскресенье, направился в Публичную библиотеку. Ошеломлен был. Настоящий дворец! Дубовые шкафы, столы в читальном зале зеленым сукном покрыты. И тишина, хотя в зале десятка два человек есть. Только шуршание страниц иногда слышно. Библиотекарь вначале засомневалась, что Матвей сможет прочитать книгу на латинском языке. Все же молод, должность – помощник аптекаря, но ни гимназии не закончил, ни лицея, где и греческий, и латинский учат, как и французский с немецким.

Проверить решила, достала с полки книгу на латыни, открыла, ткнула пальцем:

– Прочти.

У Матвея получилось бойко и правильно перевести. Библиотекарь с трудом скрыла удивление.

Матвей думал о том, что скудное количество философского камня у него в тайнике скоро закончится. Да и не для получения золота он хотел его использовать, а только как эликсир жизни. Столько добрых дел можно сделать и для себя, и для людей, в чем сам убедился уже не единожды.

Книги по истории читал, интересно было, чем закончится война в Палестине. И по алхимии, само собой. Библиотекарь обратила внимание на его предпочтения:

– Позвольте заметить, юноша. Не получится у вас с философским камнем.

– Это почему?

– Уж сколько веков лучшие умы пытались получить его. У кого получилось? Назовите хоть одну фамилию.

– Извольте. Бернард де Тревизо, граф, проживавший на Родосе.

Матвей обратил внимание, что мужчина за ближним столом замер, прислушивается к разговору. Особенно насторожился, когда Матвей назвал имя. Но имени мало, граф мог не оставить потомкам описания технологии получения философского камня. Даже если оставил, попробуй расшифруй. У