Первый сюрприз преподнесла залитая водой ложбина, по краям которой топорщились колючие кусты розы и плюмерии, источающей пряный аромат. Блинков, снова останавливая отряд, заметил: в сухую погоду — это тропа, ею можно пройти не замеченным как с моря, так и с суши. Дождь помог спецназовцам, будто высветив протянувшуюся над землей проволоку. Не меняя позы, Джеб подозвал идущего позади Михаила Чижова.

— Растяжка. Передай назад.

Срезав ножом пару упругих веток, Блинков обозначил как место ловушки, так и коридор следования. И первым шагнул между вешек.

Сразу же за ложбиной Джеб снова остановил группу. Пока он не видел никаких строений, но они дали знать о себе слабым отсветом. Справа по ходу марша находился источник света. Он ущербным сиянием подкрасил прямые дождевые струи и казался перистым облаком, невесть как опустившимся на этот клочок суши.

— Забор, — шепнул Блинков примкнувшему Чижику. — Плотный забор. Метров двести справа. Тимур, ко мне.

Музаев подошел неслышно и присел возле командира.

— Где-то за забором жилые строения. Вдоль забора не пойдем — нарвемся на сюрпризы. Там могут быть сигнальные ловушки, электронные сторожа, микрофоны и прочее дерьмо.

— Понял.

— Смещаемся к морю. Оттуда будем искать вход на базу. — Джеб потер набухшие веки. — Глаза подустали. Ты пойдешь впереди.

Джеб пропустил впереди себя Тимура, Чижика, сам стал в середину группы.

Открытый участок бойцы перебежали парами и залегли у береговой полоски. Оглянувшись назад, Джеб еще раз убедился в правильности выбранного маршрута. Морем идти тяжело, открытой береговой полоской — опасно. Только сейчас, когда цель этого марша была определена и наступило время переходить к объекту, спецназовцы вынужденно избрали самый трудный путь.

Ветер усилился, бросая в лицо косые струи дождя. Волна валила с ног. Но за этим шумом бойцы не таили тяжелого дыхания.

За двадцать минут они прошли не больше двухсот метров. Наконец рука Тимура коснулась скользкой сваи мостков. Один за другим бойцы нашли под ними укрытие. Как оказалось — вовремя.

Шумы двух дизельных моторов нарастали, подобно приближающемуся вертолету. Десятиметровая десантная лодка с включенной фарой-прожектором обрушилась, сбавляя обороты, всей тяжестью на воду. Волна накрыла Джеба, и он едва устоял на ногах. Еще и потому, что не смотрел на роскошное и грозное приближение десантного судна. Все внимание он сосредоточил на низком строении у самого берега и на главном объекте, далеко отстоявшем от воды. Сквозь частокол пальм и бамбука Джеб в ярком свете прожектора разглядел высокий забор и дорожку, ведущую к базе. Когда его накрыло волной, он нашел в себе силы улыбнуться.

Британские морпехи не проронили ни слова, расчаливая лодку вдоль мостков. Так же молча действовали русские «котики». Они заняли позиции по обе стороны мостков: Джеб и Тимур — одна пара, Кок и Чижик — другая. Они походили на крокодилов, тершихся о мостки.

Английских коммандос было четверо. Они наверняка вернулись с патрулирования района затонувшей субмарины. На что рассчитывал Хантер? — спрашивал себя Джеб, поджидая удобного момента для атаки. На то, что русские спецназовцы предпримут попытку погружений на месте потопления «Мурены»? Вряд ли. На то, что именно там прикипела точка отсчета, начало рейда? Так или иначе Охотник начал разбрасываться. Его план — уничтожить всю агентурно-боевую группу — не выгорел. Вряд ли он нервничает по этому поводу, разве что раздосадован. Он хозяин, он диктует условия.

Англичане, не включая фонарей, направились к берегу парами. Под их тяжелым шагом простонали доски мостков.

Джеб словно отвечал на их тактику захвата «Мурены». Он сам применял ее не раз, и в его анналах она имела название «резидентская виза»: путь открыт на любой морской объект. Спецназовцы словно вынырнули из пучины, окружив противника и мгновенно распределив его между собой.

Для Тимура его визави сделал все, чтобы русский морпех отправил его «вертушкой» на мостки. Англичанин чуть наклонился, сближаясь по инерции и вытянув руку вперед. Тимур механически захватил его левой рукой за руку выше локтя. Отшагнул, вынуждая «котика» потянуться для захвата. Тот тоже действовал на механике и выпрямил руку, защищаясь. Тимур мгновенно записал этот контрприем себе в актив. Он повис на его руке и, падая назад к его ногам, с вращением выполнил бросок. Два ножа вышли из ножен с лязгом. Тимур обнажил свой клинок мгновением раньше и с коротким замахом нанес англичанину колющий удар в шею.

Джеб отработал коротко и жестко, рассекая горло противника от уха до уха. Вынимая нож, он уже придал руке ускорение. Со стороны казалось, он наносит широкий хук справа и немного не достает головы соперника. Когда он убрал нож на место, все четверо коммандос были мертвы.

Теперь медлить нельзя.

— Пошли, пошли! — Джеб первым направился к берегу. Там, ступив на дорожку, он не таясь побежал впереди отряда, навстречу зарослям бамбука.

Вот и ворота. Массивные. Гаражные — пришло определение. За ними — Лолка.

Джеб все это время гнал мысли о девушке, чтобы они не мешали работе. В голове крутились обрывки из разговора с Мурой: «Мне нужно кое с кем свести счеты». И недосказанное: «В такие минуты забываешь все хорошее».

Во время первого знакомства Джеба с Абрамовым он на вопрос капитана ответил: «Когда я работаю, я не злюсь ни на людей, ни на ситуацию». Он верил, что научился управлять эмоциями.

Сейчас в душе нет места злобе, но все хорошее он действительно забыл. Скрепя сердце похоронил на время образ Лолиты.

Он подозвал Тимура, склонился над ним и прошептал на ухо:

— Ворота часто открываются. На них точно никаких сторожков.

— Да. Через забор лезть опасно.

— Давай, Тима, пошел.

Тимур убрал автомат за спину и привычно прикусил лезвие ножа. Встал на сцепленные руки командира и одним махом оказался на гребне ворот. Спрыгнув по ту сторону, он чуть присел, прижавшись спиной к мокрой створке и взяв нож в руку. Обследовав дверцу, вмонтированную в створку, он не нашел сюрпризов и сдвинул запор в сторону. Дверца открылась с едва различимым скрипом, но он утонул в шумном потоке дождя. Как канули в нем легкие шаги спецназовцев.

Гарри Капано считал последние часы, подсчитывал последние минуты. То, что он окончательно обречен, явилось к нему в виде «котика» по имени Макинрой и определения «приставили». Морпех был вооружен пистолетом, огромным ножом с зазубренным обухом. Он не демонстрировал оружие, оно естественно, как трусы или майка, было при нем. Макинрой сразу же определил себе место. Он залез в гамак, покосился на лампу и прикрыл глаза военной кепи. Капано подумал, что Макинрой тоже участвовал в убийстве русских, и эта мысль не принесла Гарри ни горечи, ни сожаления. Больше всего его волновала собственная судьба.