– Когда я пришел расспрашивать про твоего отца, почему не вспомнили о том, что его друг тоже был убит?

– Друг? Ваня, он был просто повар. И папа с ним общался только по работе, а когда его перевели в газету, вообще о нем забыл. Это Зоя к нам притащилась с рассказом о своем горе, а у мамы не хватило духу ее выгнать. Она очень навязчивая.

– Маша, а как его убили?

– Кого?

– Гребенюка.

– Да на улице голову проломили. Хулиганы какие-то.

– Их нашли?

– Что? – Маша не отрывала зачарованного взора от экрана.

– Нашли тех, кто его убил?

– Не знаю. Нет, наверное. Иначе Зоя бы сказала.

Опалин напряженно размышлял. Повар и директор столовой. Повар и директор детдома… Это было давно, сказала Маша. Когда? Когда именно?

– Маша! – Она не отвечала, и он тронул ее за рукав. – Когда твой отец заведовал детдомом?

Она вспыхнула.

– Послушай, это странно…

– Почему?

– Ты меня сюда пригласил, чтобы вопросы задавать?

– Нет. Просто так вышло. Понимаешь, два человека работали в одном месте, и оба были убиты. Ты не знаешь, мужу Зои угрожали? Она что-нибудь такое упоминала?

– Почему тебе обязательно надо все испортить? – сказала Маша дрожащим голосом. – Я пришла посмотреть фильм, а ты все одно и то же: убит, убили, убийство… Ты что, не понимаешь, как мне тяжело это слышать? Ты ведь об отце моем говоришь…

Опалин замолчал и до конца фильма больше не проронил ни слова. Повар Гребенюк. В конце концов, это может быть и совпадение. Или нет? Столовая… Детский дом…

Когда они после фильма шли по улице, он не утерпел и вновь вернулся к этой теме:

– Маша, а чем твой отец занимался в детдоме?

– Он был директором. – В ее голосе вновь зазвенело раздражение.

– Это я уже понял, а обязанности у него какие были? Что он делал?

– То же, что и все директора. Ваня, ты опять за свое?

– Да. Послушай, а что, если убийство Гребенюка и гибель твоего отца как-то связаны? Я обязан проверить эту версию.

– Почему? Какая между ними связь? Что они когда-то работали вместе? Глупости ты говоришь.

– Почему?

– Потому что. Сравниваешь моего отца с каким-то поваром! Скажи уж лучше, что ты никого не нашел и не можешь найти…

– Маша!

– И ты позвал меня в кино хоть что-нибудь у меня выведать. Ах, как же мерзко! Правильно Надя сказала – не надо было идти с тобой на встречу…

– Маша, постой!

Он пытался удержать ее за руку, но она вывернулась и побежала к остановке автобуса.

– Не ходи за мной! И не звони мне больше, слышишь?

Маша исчезла, смешавшись с вечерней толпой прохожих. Опалин проводил ее тоскующим взглядом, сдавленно чертыхнулся и полез искать папиросы, но обнаружил в кармане только пустую пачку. Оглядевшись, он вспомнил, что неподалеку живут Басаргины, и решил зайти к писателю – посоветоваться.

В тот вечер Басаргин пришел домой, чувствуя настоятельное желание выговориться. «Только бы Варя оказалась дома, а не бегала по лавкам…» Но входную дверь ему отворила одна из соседок, а дверь комнаты пришлось открыть своим ключом. Кошка мяукнула где-то в глубине и пропала.

– Варя! – машинально позвал он, включая свет.

Из-за ширмы, за которой стояла их кровать, послышался какой-то сдавленный всхлип. Басаргин насторожился, но услышал голос жены и тотчас успокоился.

– Я здесь. Извини, что не открыла…

– Варя, представляешь, я видел Должанского, – выпалил писатель, нервно ероша волосы. Он сделал круг по комнате, натыкаясь на мебель, и наконец повалился на стул возле рояля.

– Где видел? – глухо донесся голос из-за ширмы.

– Да на улице! Представляешь, иду я по тротуару, поднимаю голову – и вижу его на другой стороне… Меня словно током ударило! Варя, он совершенно не сутулился! И у него что-то вроде военной выправки… да, кажется, так… Одет хорошо, в костюме, с отличным чемоданом!

– И что ты сделал?

– Варя, в том-то и дело, что ничего! Я просто… просто обомлел! Потом между нами проехало несколько машин, и он исчез… Как сквозь землю провалился!

– Ты собираешься кому-то об этом рассказать? – спросила Варя после паузы.

– Нет, конечно, – сердито ответил Басаргин, поворачиваясь к ширме. – Только с тобой поделился… Варя! Брось твое вышивание, иди сюда…

– Я вовсе не шью, – ответила жена сконфуженно. – Я… Послушай, у меня такая неприятность случилась…

Она вышла из-за ширмы, и все мысли о Должанском и его странном преображении вмиг вылетели у писателя из головы. Под глазом Вари красовался синяк, губа была разбита. На ее руках Басаргин разглядел следы других синяков.

– Варя… Варя…

– Хулиганы напали, отобрали сумку, – сказала Варя и, закрыв лицо руками, заплакала. – Я пыталась не отдавать… там же все деньги… Они меня побили…

Она зарыдала в голос. Басаргин стоял, чувствуя ни с чем не сравнимое унижение, но профессиональный инстинкт врача пересилил – он бросился к жене и стал осматривать ушибы.

– Варя, какой же я идиот! Прости меня, пожалуйста… Надо что-то делать, в милицию идти, к Опалину… Это что, Митька был?

Варя несколько раз кивнула, плача.

– Все деньги, Максим…

– Плевать на деньги, придумаем что-нибудь, займем… Но, Варя, так нельзя! Надо жаловаться…

– Он мне грозил, что, если мы пожалуемся, они тебя подкараулят и зарежут, – простонала жена.

– Ах, скоты! Варя! Ну ты же понимаешь, что это вранье, они запугивают…

– Да, конечно, запугивают! Вон, в газете твоей то и дело пишут, как хулиганы кого-то убили… Максим, не надо ничего делать! Я тебя прошу… Они убьют тебя, и ничего им не будет! У них у всех пролетарское происхождение, к ним суд строг не будет…

– Варя, у тебя же нос сломан, – пробормотал Басаргин, дергая щекой. – Хорошо еще, что глаз не выбили… Господи! К черту происхождение, к черту суд…

Затрещал звонок.

– Ах, боже мой! – расстроилась Варя. – Как же я покажусь в таком виде?

Она опустилась в кресло, комкая платочек и вытирая слезы. Басаргин вышел и через минуту вернулся с Опалиным.

– Послушай, тут такие дела… – начал писатель. Но Иван уже все увидел, все понял, только выводы сделал неправильные.

– Это ты ее, что ли? – угрожающе спросил он, надвигаясь на Басаргина.

Варя вскочила на ноги и бросилась к ним.