Твоя Ника просто хочет изо всех сил показать, как вам обоим плохо без папы, вот и все. Ей, как дочери, тебе, как… его женщине.

— Да уж, его женщине. Ага…

— А что, у тебя были другие мужчины? У меня было много попыток, но ни одна не увенчалась успехом. И я рада, что так и вышло. Мне судьбой было предназначено встретить именно Расула, этого несносного и прекрасного мужчину.

— Нет, не было. Никого. Даже не пыталась. Но у него были… Точно, были!

— Я тебя понимаю. Твои обиды. И ты зря думаешь, что простить — это равно забыть обиды. Нет, помни. Помни каждую из своих обид, именно они сделали тебя такой… Но не забывай, что не обиды делают нас счастливыми, а улыбка детей, глаза любимого, близость с ним. Хочется же? — подталкивает локтем.

— Да, но… Боюсь. Я трусиха. Я жуткая трусиха.

— Позволь себе. Не ему, а себе… И тогда все изменится. О, а теперь все, смотрим! Начинается!

* * *

Немного позднее

«Позволь себе, а не ему. Позволь себе!»

Кручу и кручу в голове эти слова Александры…

Александра управляет автомобилем немного дерзко. Мне кажется, она очень в себе уверена. В отличии, от меня. Мы ужасно разные, но сегодня нашли общий язык, перешли на «ты». В моем окружении нет таких людей, как она или Святослав, с которым меня познакомила Александра.

Хотя сама Александра считает иначе, она меня так нахваливала…

«Не знаю, почему ты называешь себя трусихой. Тебе хватило смелости уйти, когда это было необходимо. Ты не побоялась родить дочь и открыла свое дело, отвоевала его у себя… Тебе хватает смелости не идти на поводу «у ребенка должна быть полная семья, и точка» Мне кажется, ты знаешь, чего ты хочешь. Точно знаешь… Просто запрещаешь себе рискнуть. Но риск не лишит тебя ничего…»

Неужели все эти слова были обо мне?!

— Извини, а ты не могла бы по другому адресу меня отвезти? — прошу у Александры, назвав адрес Тихона.

— Да, конечно.

Александра не подает вида, что поняла, куда я направляюсь, но напоследок пожелала мне «дойти до самого конца». И причем сделала это с каким-то коварным и немного пошлым намеком…

* * *

Открываю дверь Тихона своим ключом. Он сразу же дал мне ключи от своей квартиры.

Старалась не шуметь, не производить лишних звуков, но… натыкаюсь на темную тень в коридоре.

— Глаша?

— Тихон… Я думала, ты спишь.

— Я не спал. Не мог заснуть, думал о тебе. Ты пришла! — выдыхает с облегчением и обнимает меня, словно берет в тиски. — Я хотел поехать к тебе. Безумно хотел! Но у меня Ника. Вдруг бы проснулась? Просто не мог оставить ее одну.

— Ты все правильно сделал, — глажу Тихона по широким плечам, прильнув к его груди. — Если бы ты примчался, получился бы только некрасивый скандал. Мне нужно было это время.

— Где была, скажешь? — уточняет он, поцеловав в висок. — Смотрел по камерам, ты уехала из ателье.

— Шпионишь!

— Теперь, да, — признается. — Немного. Виноват… Я переживал.

— Зря.

— И все же? Где?

— Это секрет.

— Глаш…

Тихон мучительно выдыхает у самых моих губ. Я немного привстаю и целую.

— Я хочу секса. Прямо сейчас хочу.

Тихон вздрагивает и со стоном сжимает меня.

— Хочу тебя… — шепчу. — Просто хочу. Не потому что у нас дочь, и не потому что она выносит мозг шантажом…

— Я поговорю с ней. Еще раз поговорю. Она призналась, что придумала военную хитрость. Хотела показать, что ей без меня плохо, чтобы ты скорее переехала жить ко мне, чтобы мы жили вместе.

А я придумала кое-что получше, сдавила член Тихона через пижамные шорты. Он тихо выругался, постанывая. Осмелев, сую руку под одежду, сжав горячий, твердый ствол члена.

— Гла-а-аша! — стонет. — Не дразни, если не хочешь, если остановишься, я сдохну! Сойду с ума и сдохну.

— Не остановлюсь и ты тоже…

— Да, — решительно говорит он, подхватив меня на руки. — Я тоже. Тоже не собираюсь останавливаться…

Глава 57

Тихон

Не могу поверить, что это реально. Реально настолько, что меня колбасит не по-детски и трясет, будто у меня жесткая ломка в ожидании, пока сварится доза.

Моя… Моя доза. Чистейшая, как слеза ангела, опьяняющая и дурманящая. Плавится в моих руках, целуется отчаянно и стонет, толкаясь в мой рот своим языком.

— Тише, тише, Малыха. Нику разбудим, — прошу ее и сам шиплю, выпуская стоны один за другим.

Просто невозможно не отозваться после того, как Глаша мой член ладошкой требовательно терзает. Показывая откровенно, чего ей хочется.

Заведенная, решительно настроенная.

Требовательная, ох, ебааа…

Целую ее глубже, чтобы стонали тише. Чтобы мы оба были тише и не разбудили дочь своим сексом. Уже секс… Еще только лижемся и сосем рты друг друга, но так глубоко и по-настоящему, так жадно.

Хватаюсь за одежду, избавляю Глашу от платья. молния скользит по спине, спускаю его юбкой к ее ножкам. Она сама нетерпеливо расстегивает бюстгальтер. У нее более пышная грудь, чем я помню. А я… помню… Помню мучительно мало о ней, но точно знаю, что не распробовал ее всю.

Мгновенно прикладываюсь к ее груди, вбирая в рот крупные ареолы. Лижу тугие вершинки, ласкаю языком. Одну-вторую, вгрызаюсь укусами нежными и потом просто роняю свое лицо между грудей, сжимая их ладонями.

Кайф… Кайф, как она сладко и чисто пахнет. Чуть-чуть запах заведения прилип к ее коже. Плюс чужие взгляды. Уверен, на нее пялились! Пялились другие мужчины, думаю ревниво. Сам же себя успокаиваю: пялиться они могут сколько угодно, но пялить Малыху буду только я. Только я один!

Никого не подпущу к ней и на пушечный выстрел!

Моя девочка, ох, сладкая…

За спиной Глаши кровать. Подталкиваю ее к ней и не даю упасть, придерживаю. Глаша цепляется за мои плечи, льнет, пытается раздеть меня в ответ. Я уже основательно потрепан ее, раздерган!

Опускаюсь ниже, быстро пробегая поцелуями до живота, цепляю зубами резинку трусиков, стягиваю их.

Сгораю от нетерпения, но делаю это медленно.

Медленно тяну трусики зубами.

Мучительно медленно для нас обоих.

Передо мной открывается роскошный вид, я и на запах чувствую, какая она влажная и готовая для меня.

Глаша ерзает и наблюдает, привстав на локтях.

Смотрит. Взгляд как у пьяненькой, смущена до полыхающих щечек, но… наблюдает за мной с удовольствием.

Наконец, трусики сняты. Набрасываюсь поцелуями на ее ножки, эти круглые колени с ума сводят. Покрываю их поцелуями, согнув ноги в коленях.

Потом — дальше, глубже, выше по