– Я по-прежнему люблю его. И если он такой, значит,такой, и все тут. Но Лай порядочный человек, и его сексуальные предпочтения тутни при чем. – С детьми надо быть честной до конца. – Я всегда будурядом с ним. И хочу, чтобы знали вы все: что бы вы ни делали, куда бы нипоехали, какие бы ошибки ни совершили, какими бы ни стали – хорошими илиплохими, – я останусь вашей матерью и вашим другом. Вы всегда можетеприйти ко мне, и у меня найдется для вас место в сердце, в моей жизни, в моемдоме. – Фэй подошла к каждому в отдельности и поцеловала. Все четвероплакали – из-за брата, которого только что потеряли, из-за отца, отразочарования и потрясения. Все это было выше их понимания, но слова материдошли до каждого.

– Ты считаешь, папа передумает? – Голос Вэл звучалглухо. Никто не заметил, как ускользнула Энн.

– Не знаю. Я поговорю с ним. Думаю, со временем к немувернется здравый смысл. Но сейчас он не сможет понять.

– Я тоже не могу. – Грег грохнул кулаком по столуи встал. – Ничего более ужасного и отвратительного мне никогда неприходилось слышать.

– Как ты относишься к этому, Грег, дело твое. Мнеплевать, чем они занимаются. Они никому не вредят. Они такие, какие есть. Я ихпринимаю такими.

Фэй посмотрела сыну в глаза. Казалось, между ними выросластена. Как же он похож на Варда! Его разум закрыт, а сейчас закрыто и сердце.Он пошел наверх, хлопнув дверью. Тут все заметили, что за столом нет Энн. Фэй,понимая, что для девочки эта новость стала ударом, решила пойти и поговорить сней. Но дверь Энн была заперта, и она не отвечала на стук. Близняшки тожепопрятались по комнатам. Как будто в доме покойник… Позже Фэй позвонилаЛайонелу – ребята уже были в курсе того, что Вард ходил к Уэлсам.

Боб и Мэри Уэлс валялись в истерике, лились реки слез. Послеих звонка Джон пошел в ванную и его вывернуло наизнанку. Но, при всех воплях иупреках, Уэлсы хотели, чтобы Джон знал – он их сын и они не разделяют точкузрения Варда Тэйера. Они любят его и принимают, и Лайонела тоже. На глаза Фэйнавернулись слезы, и она в душе злорадствовала по поводу того, что Боб, как сообщилЛайонел, выкинул Варда с порога дома.

Днем Фэй поехала навестить мальчиков. Она хотела, чтобыЛайонел еще раз убедился в том, что мать на его стороне. Они с сыном долгостояли обнявшись, потом Фэй повернулась и обняла Джона. Нелегко принять такое, и,конечно, она не выбрала бы для сына этот путь. Но так уж вышло, и Лайонелдолжен знать – у него есть дом и он член их семьи, что бы ни говорил отец.Теперь она будет платить за его учебу и оплачивать все расходы. Лайонелзаплакал и пообещал найти работу, чтобы жить самостоятельно. Джон тоженамеревался искать место, но родители соглашались продолжать поддерживать его,так что для него пока ничего не менялось.

Однако Вард, вернувшись вечером, вел себя в том же духе. Егоне было с утра, и по его виду Фэй сразу поняла, что муж весь день пил. Он вновьнапомнил всем за ужином, что Лайонел больше не должен появляться в доме, что онмертв для всех. При этих словах Энн встала и с ненавистью посмотрела на него.

– Сядь!

Он впервые груб с ней. Энн продолжала стоять, на удивлениевсем. Да, такое в их семье не скоро забудется.

– Не сяду. Меня тошнит от тебя.

Она села, но к еде не прикоснулась, а потом, в конце ужина,подняла на него глаза и сказала:

– Он лучше, чем ты.

– Тогда вон из моего дома!

– Хорошо, я уйду.

Энн швырнула салфетку на тарелку, к которой не притронулась,и исчезла в своей комнате. Она услышала, как взревела машина отца. Ванесса иВалери озабоченно посмотрели друг на дружку. Они обе боялись за Энн, зная, какта любила брата.

В ту ночь Энн улизнула из дома и пошла прямо к Лайонелу. Оназвонила, стучала, хотя света в квартире не было. Никто к ней не вышел. Онапошла на угол – звонить по телефону, но трубку не брали. Ребята слышали звонки,но не давали о себе знать, притаившись в гостиной. Кошмар длился уже двадцатьчетыре часа, и они едва с собой справлялись. Джон хотел было спросить, кто там,но Лайонел не разрешил.

– Если кто-то из ребят приехал пораньше, то у всех естьключи. А вдруг это пьяный отец.

Измученные, они решили не открывать и даже не выглянули вокно. Энн нашла в кармане карандаш, оторвала кусочек от газеты, валявшейсясреди мусора, и написала Лайонелу записку: «Я люблю тебя, Лай. И всегда будулюбить. Э.».

Слезы стояли в глазах девушки. Она так хотела повидаться сбратом перед отъездом. Впрочем, сейчас это уже неважно… Она сунула клочокбумаги в почтовый ящик. Вот и все, что ему надо знать. Он не должен думать, чтои она против него. Этого никогда не случится. Но терпение Энн лопнуло, домастало совершенно невыносимо после его отъезда. А дальше будет еще хуже. Онаникогда больше его не увидит. Ей оставалось только принять решение.

Ночью, когда все спали, Энн тихо собрала вещи и вылезлачерез окно спальни, как делала и раньше, желая повидаться с Лаем. Она оделась вджинсы и теннисные туфли, заплела косу, надела теплую куртку. Девушка понимала,что там будет холодно. Все ее вещи уместились в небольшую сумку.

Даже не оглянувшись на дом, она ушла. Ей плевать на нихвсех; даже больше, чем им на нее. Крадучись, она выбралась на дорогу и пошла всторону Лос-Анджелеса. Там, на Фривэй, повернула на север. Энн удивилась, каклегко было поймать машину; первому же притормозившему водителю она сказала, чтовозвращается в Беркли с рождественских каникул. Тот ни о чем не спрашивал идовез ее до Бейкерсфилда, где и высадил.

А к тому времени Фэй нашла ее записку. Энн не заперлакомнату, и записка лежала на кровати.

«Ну что ж, ты избавился сразу от двоих, отец. До свиданья,Энн». И больше ни слова. И ничего для Фэй. Сердце матери едва не остановилось,когда она нашла этот клочок бумаги на постели дочери. Тэйеры сообщили вполицию. Фэй позвонила и Лайонелу, и он обнаружил в ящике кусок газеты. В жизниФэй не было худшего мига. Она не знала, сумеет ли пережить это. Ждали полицию.Вард, ошарашенный, сидел в кресле, держа записку в дрожащих руках. Она не могладалеко уйти. Девочка, вероятно, у подруги. Но Валери безжалостно сообщила: – Унее нет подруг.

Печально, но это правда. Единственным ее другом был Лайонел.А отец его выгнал. Фэй безмолвно наблюдала за его бессильной яростью, и в этотмомент прозвенел звонок. Пришли из полиции. Фэй молила Бога, чтобы с Энн ничегоне случилось. Она не написала, куда отправилась, но ее нет уже несколько часов.

После того как первый водитель высадил ее в Бейкерсфилде,Энн понадобилось несколько часов, чтобы найти другую машину. Но на этот раз ееподвезли прямо во Фримонт, а потом она поймала еще одну, до Сан-Франциско, и задвенадцать часов добралась до места. К ее удивлению, это оказалось довольнолегко. К ней все очень хорошо отнеслись, принимая за студентку колледжа; двое,правда, посмеялись, пошутили, не из «детей ли цветов» она, не хиппи ли, ноникто не догадался, что всего несколько недель назад ей исполнилосьчетырнадцать лет. Доехав до Сан-Франциско, Энн направилась на Хейт-Эшбури, и ейпоказалось, будто она идет по улице из сказки. Повсюду молодые люди в яркихнарядах. Бритоголовые кришнаиты в мягких оранжевых одеяниях, юноши с волосамидо талии, в потертых джинсах, девушки с цветами, вплетенными в волосы. Всетакие счастливые и довольные жизнью. Некоторые ели прямо на улице, кто-топредложил ей бесплатно ЛСД, но она с робкой улыбкой отказалась.