ответила она, и лишь потом вспомнила, что едва умеет танцевать. Конечно, их учили этому в интернате, но достаточно скупо. И теперь было немного стыдно за свои навыки. Однако Ала это не смущало. Он увлек ее в число кружащихся пар. Наверное, и для него тянущееся время было пыткой.

Музыка помогала отвлечься. Марго поддалась ей, позволила звукам окутать тело, кружилась, не задумываясь, насколько грациозно выглядит. Аллен был рядом с ней. Поддерживал, когда этого требовал рисунок танца, вел, и Марго чувствовала, как внутри отпускают пружины. Можно было хотя бы на несколько минут позабыть о том, что совсем скоро всем им придется рискнуть жизнью, и особенно Аллену.

Но вот танец сменился, Маргарет и Ал вернулись к друзьям.

— Совсем скоро, — шепнула Адалина, и они поняли, о чем идет речь. А четверть часа спустя мэ-лорд поднялся с кресла и проговорил:

— Наступает самая торжественная часть зимнего бала. Эта ночь исполняет любые желания. Так кто из вас желает обратиться ко мне с просьбой?

Аллен шагнул вперед. А Марго вдруг поняла, что чужая магия накрыла зал, и остальные просто не могут говорить. Чья это сила? Ирвина? Какими же способностями его наградили в Бейлстоуне?

— Кто вы? — спросил Аластер, вглядываясь в фигуру подошедшего.

Ал снял маску и громко ответил:

— Аллен Торейн.

Лишь на миг на лице мэ-лорда мелькнуло удивление.

— И о чем же вы желаете попросить, лорд Торейн? — спросил Аластер, быстро совладав с изумлением.

— О справедливости, — ответил Ал. — После гибели моей семьи меня обвинили в смерти близких. Я заявляю, что истинный виновник — мой дядя, Леон Торейн. Но так как у меня нет прямых доказательств, я прошу вашего разрешения на магическую дуэль.

— Что за чушь? — раздался громкий голос, и дядюшка Аллена вышел из толпы, срывая маску. — Мой племянник тронулся рассудком после смерти родителей!

— Я в своем уме, — резко проговорил Аллен. — А если вы отрицаете мои слова, примите вызов.

— Что же… — Губы мэ-лорда едва заметно искривились в усмешке, но она быстро пропала, словно и не было. — Я не имею права отказать в священной магической дуэли. Но здесь, на празднике?

— Здесь и сейчас, при свидетелях, — четко ответил Ал. — Именно об этом я вас прошу.

— Будь по-вашему, юноша. Я разрешаю проведение магической дуэли. Ограничьте пространство.

Из числа гостей к мэ-лорду подошли четыре мага. Скорее всего, среди них был первый магистр и его заместители. Марго с всё растущей тревогой наблюдала, как они возводят магический купол, чтобы заклинания, используемые во время дуэли, не навредили ее свидетелям. Однако им стоило бы установить совсем другую защиту. Хорошо, что об этом никто не догадывается.

Леон Торейн глядел на Аллена с таким возмущением, будто он был святым. Маргарет бы поверила ему, если бы не знала точно: Ал не виноват. И у всех остальных не было повода верить, однако магия не врет. На этом постулате зиждились законы Мэ-лора. Магия всегда истинна.

Аллен и Леон замерли друг напротив друга. Марго очень хотелось закрыть глаза, но вместо этого она лишь сильнее сжала руки в кулаки. Ал справится! Надо просто в это верить!

А мэ-лорд приказал:

— Приступайте. И да рассудит вас магия!

Первая вспышка сверкнула практически мгновенно: это дядя Ала решил покончить с ним одним ударом. Марго почувствовала, как отреагировала ее собственная магия. Ал поднял щиты, прочные, способные отразить любое заклинание. Маргарет постаралась расслабиться. Пусть берет столько ее силы, сколько нужно.

Аллен ушел в сторону, отражая очередную атаку дяди. Вспышка, вспышка. В отблесках магии тонули сами дуэлянты.

— Только живи, — беззвучно шептала Марго. — Только живи!

И ее возлюбленному, видимо, надоело играть в поддавки. Он замер на месте. Леон посчитал его легкой целью и ударил изо всех сил, но щит отразил заклинание. Не просто рассеял в воздухе, а отзеркалил в того, кто его использовал.

Торейн-старший пошатнулся. Неужели все? И так быстро? Однако тот сбросил с себя заклинание, словно испорченную одежду. Какая сила способна на такое? Может ли у него тоже быть сиблинг?

— Спокойнее, Марго, — шепнул ей Сейдж. — Ал в выигрыше в любом случае, вас в связке трое.

Когда Ирвин успел к ней подойти? И стоило Маргарет обернуться, как он снова исчез, будто и не было, а дуэль продолжалась. Леон атаковал быстро, яростно, стремительно. От огня рябило в глазах. Хотелось зажмуриться, но Марго боялась упустить хотя бы миг из происходящего под защитным куполом. Ну же!

Аллен все так же не торопился. Он отражал атаки, будто собирая силы для решительного удара.

— Дерись, раз вызвал! — выкрикнул Леон ему в лицо. — Трус! Отцеубийца!

Надеялся, что Ал не сдержится? Однако Торейн и не собирался реагировать. Он все так же уклонялся — и так же тянул магию из Марго. Но зачем? Думает решить исход дуэли одним ударом?

Новая атака Леона почти достигла цели: щит истончился, лишь в последнюю минуту устояв.

— Ага! — обрадовался «добрый» дядюшка, а Аллен только с горечью сказал:

— Братоубийца здесь ты.

И с его рук сорвалась белая молния, настолько яркая, что Марго все же прикрыла глаза рукой. Она почувствовала, будто из нее разом высосали все силы. Головокружение накатило резко, ноги подкосились. Однако она не могла позволить себе слабость! А когда яркий свет исчез, Леон лежал на полу. Мертвый. Его глаза лопнули, рот застыл в крике. Аллен победил.

Мэ-лорд несколько мгновений смотрел на это молча, а затем произнес:

— Что же, исход дуэли ясен, лорд Торейн. Магия на вашей стороне.

Сейчас! Заклинание правды, и…

Что случилось, никто не понял. Только мэ-лорд вдруг схватился за грудь, а затем медленно осел на пол.

— Целителя! — раздался чей-то визгливый голос.

— Убийца!

Это уже кто-то предназначал Аллену, его тут же схватила стража, воцарился хаос. Но во всем этом безумии Марго с трудом могла осознать одно: мэ-лорд уже не сможет закрыть Бейлстоун, потому что он мертв.

ГЛАВА 27

Безумие вокруг нарастало. Стража окружила Аллена, но он и не думал защищаться. Заклинание было не его. К мэ-лорду подбежал какой-то пожилой мужчина. Он заводил руками над его телом, а потом вынес вердикт:

— Это не магия. Его светлость Аластер, видимо, переволновался из-за гибели соратника, лорда Леона Торейна, и его доброе сердце не