У Кати пересохло в горле. Она знала, точно знала, что Эртан не приглашал Андреаса. Списки гостей они составляли вместе, вместе подписывали приглашения… И все же Андреас счел своим долгом явиться, напомнить ей, что будет присутствовать в их жизни всегда, незримой тенью маячить где-то на заднем плане. В виде ночных телефонных звонков, отлучек Эртана, сплетен в желтой прессе, забытых вещей, неизвестно откуда взявшихся подарков – вроде той золотой подковки на цепочке, что лежит у Эртана в ящике стола…

Растерянная, Катя искоса взглянула на мужа, чуть сжала его пальцы – ища поддержки, ожидая, что он как-то отреагирует на появление Андреаса. С присущим ему тактом даст тому понять, что все кончено, что теперь центральное место в его жизни занимает она, Катя. Но тот лишь скользнул по прекрасному солнечному юноше рассеянным взглядом и, ничем не выдав себя, ни на мгновение не переменившись в лице, продолжал улыбаться и отвечать на поздравления.

Гордо откинув голову, расправив плечи, небрежной рукой прижимая к себе жену, он победно смотрел в направленные на него объективы и благосклонно внимал беснованиям толпы. Это была главная его роль, та, к которой, по всей видимости, он готовился всю свою жизнь, и Эртан Озтюрк, непревзойденный артист, великий мистификатор, прирожденный лицедей и актер самой высшей пробы, ни с кем не желал делить внимание восторженной публики.