Действительно, стало легче. Вместе со словами рассказа ушла часть безотчётного страха неизвестности. Мне не обязательно делать выбор между Мирхааном и своим домом прямо сейчас. Немного времени на раздумья ещё есть. Вдруг, всё не так мрачно, как кажется на первый взгляд? Вдруг, я найду другой выход?

Для Искандера мои слова откровением не стали, что только подтвердило неутешительные догадки.

— До недавнего времени ты понятия не имела о сущности Шахди и никакой власти над ней у тебя нет, — подвёл он итог сухим, безжизненным тоном. — Жаль.

А вот Эзра выглядел растерянным. Он не отпрыгнул от меня, как от прокажённой, и не зашипел, но с точки зрения сыщика и жителя Мирхаана — я изгой, такой же, как гули-староверы. Если в халифате есть инквизиция, одним клиентом у них стало больше.

Вцепившись себе в волосы, напарник прошёлся туда-сюда и резко остановился.

— Мунтасир Четвёртый, тень Бога на земле, владыка востока и запада, может помочь, — убеждённо сказал он. — Когда мы вернём Лейлу, халиф сделает всё, чего пожелаем. Он отыщет какую-нибудь чародейку, ещё посильнее Махиры, и она обязательно изгонит Шахди.

Мне бы его веру в обещания и всемогущество царских особ!

— Вряд ли, — я мотнула головой. — Сильнее Махиры только джинны, а они все вымерли. Ну да ладно, разберёмся по ходу дела. Теперь твоя очередь, Искандер. Откровенность за откровенность.

Ар-Хан не стал увиливать. Не имел права. Он ведь не остановил меня, когда я предложила покончить с тайнами.

— Это честно, — согласился он, хоть и без особого желания. — Ты права. Причина, по которой я ввязался в вашу авантюру, не имеет ничего общего с принцессой. Мне она не нужна ни даром, ни за деньги.

— Значит, никакой свадьбы не будет, да? — уточнил Эзра и шёпотом поблагодарил Всевышнего. Видеть бывшего вора своим халифом последнее, о чём он мечтает.

Искандер сухо улыбнулся в ответ на реплику и продолжил:

— Дело в тебе, Лена. Моя история — та её часть, что сейчас имеет значение — началась три года назад, когда ветры Судьбы занесли меня на Дикие Земли…

— Жажда наживы имя твоим ветрам, уж говори как есть, — фыркнул гуль.

— Ожерелье Мусир имя им. Иремская вещица небывалой красоты и баснословной цены, делающая своего обладателя самым неотразимым человеком из ныне живущих. Свадебный дар царя Сулеймана царице Сабы. В то время я порядком устал от музеев, банков и прочей ерунды, поэтому с небывалым азартом загорелся идеей заполучить его. Не стану рассказывать, как искал гробницу, факт в конце концов свершился. Я сумел её открыть, сумел добраться до сокровищницы, сумел взять ожерелье в руки… — его взгляд затуманился живыми воспоминаниями, он сжал ладони, будто до сих пор держит желанную драгоценность. — Тринадцать голубых бриллиантов по шестьдесят карат каждый, в жизни не видел ничего прекраснее.

Эзра нахмурился:

— В чём был подвох?

— В проклятии, конечно. Уж больно хороша вещица, чтобы принадлежать простому смертному. Её хозяин, Сулейман, повелевал самыми сильными джиннами, когда-либо созданными Всевышним, и врагов у него хватало. Ты, Эзра, знаешь историю о том, как Иблис наслал на него тринадцать ифритов и что случилось потом? Расскажи Лене.

— Покороче, пожалуйста, — попросила во избежание очередного нескончаемого экскурса в историю Мирхаана.

Напарник разочарованно клацнул зубами, но согласился, что сейчас не то время, когда нужно сыпать подробностями и метафорами; у нас даже кофе нет, чтобы проникнуться атмосферой.

Из последующего рассказа я узнала о том, как Иблис приказал своим лучшим слугам убить Сулеймана, но мариды, поклявшиеся служить царю верой и правдой, спасли его. В скоротечной битве ифриты были повержены и лишены тел, а их бессмертные души заточены в тринадцать голубых бриллиантов, из которых Сулейман приказал сделать ожерелье своей будущей жене, несравненной царице Сабы. Однако в подлунном мире нет ничего вечного. Мариды предупредили царицу о том, что запертые души ифритов могут обрести свободу, если царь Сулейман или тот, в чьих жилах течёт его кровь, прикоснётся к камням. Поэтому мудрая женщина всю свою жизнь тщательно хранила ожерелье, а перед смертью приказала похоронить его вместе с собой в усыпальнице, запечатанной хитроумными загадками.

— Красивая легенда, — согласилась я. — Сколько в ней правды?

— Достаточно, — ответил Искандер. — Шахди была одним из заточённых ифритов.

Эзра скептически фыркнул:

— Хочешь сказать, что ар-Ханы потомки царя Сулеймана?

— Очень дальние, но капли родства, как оказалось, хватило. Вот, — Искандер принялся снимать перчатки. — Любуйтесь, что оставила мне Шахди на память о своём освобождении.

Все его руки, ту их часть, что не скрыта одеждой, покрывали причудливые древние письмена, совершенно не похожие на руны гулей. Они источали тусклое голубое сияние, переливались и подрагивали, словно живые.

— Как только она покинула бриллиант, мне перешла часть её силы: невосприимчивость к огню и это… — кончиком пальца ар-Хан надавил на мегалит. На его лице не напрягся ни один мускул, а многотонный камень покосился, будто игрушечный. — К счастью, у меня хватило ума вернуть ожерелье на место, пока на свободе не оказались остальные ифриты.

Так вот, что является тюрьмой Шахди. Одним вопросом меньше.

— Ой-вей… — Эзра в который раз схватился за волосы. Повезло так повезло! Одержимая и проклятый ифритом — не лучшая компания для законопослушного гуля, всеми силами желающего стать полноценным членом цивилизованного общества Мирхаана.

Искандер вернул перчатки на положенное им место и закончил:

— Когда я понял, кого именно скрывает в себе юная помощница сыщика, пришедшая ко мне в дом, я решил, что она мой шанс избавиться от проклятия. Надеялся вновь стать собой, но… Поверь, Лена, у меня и в мыслях не было причинить тебе зло.

— Да уж, — не найдя слов, я просто кивнула. Постаралась сделать это с королевским достоинством, полным равнодушия. Он позволил думать, будто интересуется мной, Леной, будто между нами возникло нечто большее, чем лёгкий флирт случайных попутчиков, а я… а я влюбилась в него, дура! И в итоге ошиблась. Он всего лишь искал способ избавиться от своей неприятности.

— Вот так, — Искандер пожал плечами. — Теперь забудем об этом. В нашем уговоре о поиске принцессы всё остаётся по-прежнему.

— А точно ли забудем? — с сомнением протянул Эзра. — Я вижу, как ты смотришь на Лену. Так, словно она то самое ожерелье Мусир. Предупреждаю тебя: обидишь её — загрызу.

— Побереги зубы, не обижу. Вот, — бывший вор снял с шеи золотую цепочку с кулоном из потрясающего голубого камня величиной с перепелиное яйцо и протянул мне. — Держи. Сентиментальность или просто дурость, но я не смог расстаться с такой красивой вещицей. Теперь же от неё никакого толку. Очередная надежда не оправдалась.