она не лучше Командора. – Мы вспоминали его прошлое.

– Вспомнили?

– Что ты сделала?.. – просипел Командор, сжимая виски мокрыми ладонями. – Этого не может быть!

– Я тоже так думала. – Вероника вытащила гребень, черные волосы рассыпались по её плечам.

– Что ты видел? – спросил Стэф. – Что вспомнил?

– Это неправда, – пробормотал Командор. – Это какая-то ошибка…

– Позови его, – сказала Вероника мягко. – Не бойся, мы не сделаем ему ничего плохого.

– Что ты говоришь, женщина? Ты понимаешь, что ты говоришь?!

– А ты понимаешь, что видел?

Командор замолчал. Он молчал очень долго. Так долго, что Стэф уже решил, что сеанс регрессии так и закончится ничем. Но Командор, наконец, заговорил:

– Если хоть кто-нибудь из вас попытается его обидеть…

– Никто не станет его обижать, я клянусь тебе, – сказала Вероника очень серьезно и очень торжественно, – но мы должны понимать, с чем… – она осеклась, – с кем имеем дело.

– Ты меня услышала! – Командор ткнул в неё указательным пальцем.

– Я тебя услышала. – Она кивнула. – Позови его.

Командор сделал глубокий вдох, словно собирался сигануть в колодец, а потом позвал сиплым, сдавленным голосом:

– Марк! Малой, иди-ка сюда!

Маркуша, который все это время развлекался с камешками на берегу, обернулся, помахал им рукой.

– Иди сюда, разговор есть! – Голос Командора сделался чуть громче и чуть увереннее.

Маркуша зашвырнул собранные камни в воду и в припрыжку бросился к ним. Стэф успел заметить, как побледнела и напряглась Вероника.

– Что? – Маркуша замер перед Командором. Радостное нетерпение на его веснушчатом лице сменилось настороженностью. – Что такое? – повторил он шепотом и сделал шаг назад, а Стэф подумал, что не сможет поступить с мальчишкой так, как только что поступил с Командором. Даже если его попросит об этом Вероника, не сможет.

– Разговор есть… – прохрипел Командор, старательно не глядя Маркуше в глаза.

– Со мной? – спросил Маркуша и перевел взгляд на Веронику.

– С тобой. – Она кивнула. – У меня к тебе очень серьезный разговор. Можно?

– Всё равно не возьмёте меня с собой на болото? – Маркуша насупился.

– Тут дело в другом. Могу я взять тебя за руку?

– Зачем? – Маркуша отступил ещё на один шаг, словно прикосновения Вероники его пугали или могли причинить боль.

– Для диагностики. Ты знаешь, что такое диагностика, Марк?

– Это когда берут анализы. – Маркуша вопросительно посмотрел на Командора.

– Ему делали анализы! Он прошел полный медосмотр! – Командор вдруг приободрился, словно вспомнил что-то очень важное. – Там порядок, красивая! Все в норме!

– Вот и хорошо. – Вероника улыбнулась Маркуше, протянула руку.

Маркуша какое-то время колебался, а потом с опаской вложил ладошку в её ладонь.

Все замерли. На лице Маркуши было настороженное любопытство. На лице Командора – тревожное ожидание. Лицо Вероники не выражало ничего.

– Ну, что там? – нарушил Командор затянувшееся молчание.

– Ну как? – спросил Маркуша.

– Ника, ты в порядке? – Стэф сделал шаг к Веронике.

– Ничего. – Она открыла глаза, разжала пальцы, отпуская мальчишку на волю.

– Вот видишь! – В голосе Командора послышалось облегчение.

– В том-то и дело, что не вижу. Я вообще ничего не вижу, – пробормотала Вероника.

– А что надо было увидеть? – с любопытством спросил Маркуша. – Ты читаешь мысли? Типа, экстрасенс?

– Типа того. – Вероника вытерла выступившую на лбу испарину.

– И о чем я думал? – Маркуша хитро сощурился.

– Не знаю.

– Получается, что ты никакой не экстрасенс! Я думал, что вы должны взять меня с собой. Вот!

– Факир был пьян, и фокус не удался, – сказал Командор с истеричным смешком. – Малой, ты иди, а мы тут обсудим… фокусы.

Просить дважды Маркушу не пришлось, он сорвался с места в ту же секунду, как получил разрешение. Уже через пару мгновений он снова бросал камешки в воду.

– Что происходит? – спросил Стэф. – Что это было?

– Расскажешь сам? – Вероника посмотрела на Командора, тот покачал головой.

– Давай лучше ты. Сравним впечатления. – Командор потянулся к ковшу, принялся жадно пить воду. – Что ты там увидела?

– Это Маркуша, – сказала Вероника одновременно уверенно и растерянно.

– В каком смысле? – Стэф пока ровным счетом ничего не понимал.

– Это Маркуша его… укусил. – Было видно, что подобное признание дается Веронике с трудом.

– То есть как укусил? Как марёвка?..

– Он и есть марёвка, – сказала Вероника почти шёпотом.

– Сама ты марёвка! – вскинулся Командор. – Ты ж его только что изучала!

– Что ты видел? – спросила она, вперив в Командора требовательный взгляд. – Рассказывай, что ты вспомнил!

Командор снова побледнел, дернул головой, потёр шею. Когда он заговорил, голос его тоже упал до шёпота.

– Я тонул. Ну, то есть, не тонул, а проваливался в трясину. Вот по сюда уже провалился! – Он с каким-то остервенением чиркнул себя по горлу ребром ладони. – Уже всех богов попросил, со всем мысленно попрощался, считай, смирился. А тут он – малой! Я даже не понял, откуда он вообще взялся, подумал, что пришел на мой крик. Я ж орал там как резаный. Ну вот, я тону, а он стоит и смотрит. Я ему говорю: «Малой, отойди, а то провалишься!» А он смотрит и… улыбается. – Командор замолчал, сжал кулаки. – Я тогда подумал, что лучше уж мне потонуть, чем оказаться рядом с этим малым. – Он растерянно посмотрел на Веронику. Она ободряюще кивнула, сама сказала то, что не решался сказать он:

– Ты почувствовал, что мальчик неживой.

– Да хрен знает, что я почувствовал. – Командор вздрогнул, как от порыва ветра, посмотрел в ту сторону, где носился по берегу Маркуша. – А он ведь меня и в самом деле спас, наклонил березку, аккурат в тот момент, как я начал болотную жижу хлебать. Я вцепился, пополз. Как на твердую землю выполз, сам не знаю. Малой не помогал. Сидел себе на кочке, наблюдал. Я ему: «Ну, спасибо тебе, малой! Как ты тут вообще? Дорогу из топи знаешь?» А он мне: «Очень жрать хочется, дяденька!»

Стэф бросил быстрый взгляд на Веронику, та едва заметно кивнула.

– А у меня ж с собой ничего! – продолжал Командор. Казалось, рассказывает все это он уже не для них, а для себя самого. – Я ж весь балласт сбросил, когда от той рептилии по болоту пер. А он голодный и худющий такой… Я рядом сел, говорю: «Потерпи, малой, выберемся из болота, я тебе пожрать куплю». А он мне: «Не переживай, дяденька, я сейчас сам…»

Командор замолчал, зрачки его расширились, заливая чернотой почти всю радужку.

– У него язык был такой… – Он вздрогнул. – Как пиявка с присоской. И в глазах – какой-то чертов калейдоскоп, когда смотришь, и насмотреться не можешь. А потом я, наверное, отключился. Когда пришел в себя, он сидел рядом и ревел во все горло. Чего, говорю, ревёшь?! А он мне: «Заблудился – потерялся!» Ну мы вдвоем и пошли. – Лицо Командора смягчилось. – Пока шли, он мне про свою жизнь в детдоме рассказал, про то, как сбегал из него постоянно. А я ж сам детдомовский, мне эти его беды ой как знакомы. Короче, когда мы из болота выбрались, я уже все для себя решил. Поняли вы меня или нет?! – Командор снова вызверился. Выглядел он, как человек, готовый в любой момент кинуться в бой.

– Маркуша один из них? – Стэф посмотрел на Веронику.

– Ты же его слышал. – Она указала подбородком на Командора.

– Не знаю, что с ним тогда было, но сейчас-то он совершенно нормальный! – Командор перешел на жаркий, почти страстный шепот. – Я с ним год бок о бок! Тяжело с ним. Шкодливый он. Да и я не дядюшка года! Но ведь как-то же жили! Посмотрите на меня! Похож я на того, из кого каждую ночь кровушку сосут?! А он похож на кровососа?!

– Марёвки не пьют кровь, – сказал Стэф растерянно. – Они питаются воспоминаниями и душой.

– И что у меня с душой? – Командор оскалился. – Нормальная у меня душа! А с башкой вообще полный порядок, если я тебя, олигарх, помню!

– Ника? – Стэф посмотрел