В 1077 году Роберт был не старше двадцати пяти лет, и все считали его хорошим сыном и верным помощником отца. Но уже через год недостатки его характера проявились со всей очевидностью, что имело весьма печальные последствия. Поддавшись на лесть и уговоры своих сотоварищей, он решил стать независимым правителем Нормандии и Мена и обратился с соответствующим требованием к отцу. Уже сам этот демарш угрожал единству англо-нормандского королевства. Однако Завоеватель решил воздержаться от каких-либо ответных действий и попытался сначала урегулировать взбудораживший герцогство скандал, разгоревшийся из-за драки между товарищами Роберта и двух других его сыновей – Вильгельма и Генриха. Эта ссора могла привести к открытому разрыву между братьями, чего король Вильгельм опасался больше всего. Тем временем Роберт решил действовать, не дожидаясь от отца ответа. Он объявил о том, что выходит из состава его двора, а затем вместе со своими сторонниками попытался захватить руанскую резиденцию герцогов. Дворецкий короля Вильгельма Роже Д'Ивре, которому была поручена охрана замка, с трудом отразил это нападение, и король Вильгельм понял, что пора принимать меры. Он приказал арестовать участников мятежа и рассмотреть вопрос о конфискации их земель. Однако Роберт и большая часть его сторонников покинули Нормандию.

Суть плана, который созрел в голове наследника, с этого момента стала окончательно ясна. К 1077 году высокое положение Роберта было официально признано как в самой Нормандии, так и в Мене. При этом его личная популярность среди знатной молодежи была столь велика, что он вполне мог рассчитывать на поддержку младших представителей самых влиятельных феодальных кланов своего герцогства. Группу сторонников Роберта возглавил Роберт Беллем, сын графа Шрусбери Роже Монтгомери. Он сумел вовлечь в заговор своего зятя Гуго, сеньора Шатеньюфен-Тимерайз, чьи замки Шатеньюф, Сорель и Ремалард могли стать отличной базой для военных операций против герцогства. Одновременно с Гуго или чуть позже к заговорщикам присоединились Вильгельм Бретьюильский, старший сын Вильгельма фиц Осберна и брат Роже, который за участие в мятеже 1075 года был лишен графского титула, имений и все еще находился в тюрьме. Все это были молодые люди, принадлежавшие к знатнейшим нормандским родам. Фактически они выступили не только против Вильгельма Завоевателя, но и против старших членов своих семейств, большинство из которых в это время помогали королю создавать новый порядок в Англии. Таким образом, возникла угроза раскола правящей элиты Нормандии, на которой с 1060 года зиждилось могущество герцогства.

Происходившее не могло не привлечь внимание европейских противников короля Вильгельма, и нет ничего удивительного в том, что альянс, направленный против англо-нормандского королевства, вновь стал проявлять активность. Вскоре после бегства из Нормандии Роберт посетил Фландрию и, судя по всему, заручился там поддержкой архиепископа Тревезского. Но главная роль принадлежала, конечно, королю Франции, для которого мятеж был настоящим подарком, обещавшим сделать его антинормандскую политику более успешной. Роберт также рассчитывал на его помощь, и вовсе не случайно некий анонимный «стюард» Филиппа I, согласно источникам, поддерживал постоянные контакты с заговорщиками. В результате всех этих закулисных переговоров отряд Роберта был усилен воинами из Франции, Бретани, Мена и Анжу. Все старые враги Вильгельма Завоевателя вновь объединились. На этот раз вокруг его наследника.

Медлить король Вильгельм больше не мог. В это время он вел подготовку к борьбе с сеньором Мортеня Ротроу I. Узнав о заговоре, он оставил Ротроу I в покое и атаковал Ремалард, в котором собрались мятежники. Хроники сообщают, что во время штурма крепости погиб один из ближайших сподвижников Роберта, а остальные оставили находившийся вблизи юго-западных границ Нормандии Ремалард и перебрались на ее восточные рубежи, в замок Жерберой, переданный в их распоряжение королем Франции. Там к Роберту присоединилось не только множество нормандских сторонников, но и довольно крупный отряд французских рыцарей. Ситуация становилась все более угрожающей, и, чтобы не допустить ее развития, Вильгельм осадил Жерберой. Англонормандские войска подошли к замку вскоре после Рождества 1078 года, а примерно через три недели после начала осады мятежники произвели рискованную вылазку, которая оказалась успешной. В ходе развернувшегося сражения сам Вильгельм был сбит с коня (по некоторым данным, сыном) и ранен в руку. От смерти его спас один из его английских сторонников – некий Токи, сын Вигота. Он прикрыл короля своим телом, но сам погиб. Воины Вильгельма дрогнули и стали беспорядочно отступать. Поле боя осталось за Робертом. Это было поражение, сопоставимое с тем, которое король потерпел в 1076 году под Долом. А удар по его престижу был, возможно, даже более сильным. Вильгельм Малмсберийский считает, что у Жербероя Завоеватель испытал «самое сильное унижение за все время своей военной карьеры».

После этого поражения король вынужден был вернуться в Руан и начать переговоры с бунтовщиками. В качестве посредников выступили влиятельные нормандские аристократы, в том числе Роже Монтгомери (к тому моменту граф Шрусбери), Гуго Грандмеснилский и Роже Бомонский. В рядах сторонников Роберта находились сыновья и младшие братья многих из них, и переговорщики постарались учесть их интересы. Помогал им и король Филипп, который рассчитывал извлечь из этих переговоров собственную выгоду. Вильгельму Завоевателю было трудно противостоять такому давлению, и он пошел на предложенные условия. Роберт объявил о примирении с отцом, а Вильгельм торжественно подтвердил его права на наследование герцогства. Фактически его возможности контролировать сына были значительно ограничены. Филипп I был полностью удовлетворен. Благодаря мятежу Роберта он вплотную приблизился к реализации одной из главных своих политических целей – разделению Нормандии и Англии. Неудивительно, что сразу после смерти Вильгельма Завоевателя ему с легкостью удалось ее достичь.

Но пока англо-нормандское королевство было единым, и неудача на одном участке его обороны неизбежно приводила к активизации всех его врагов. После поражения на юге можно было ожидать нападения с севера. Так и произошло. Король Малкольм решил воспользоваться сложившейся ситуацией практически сразу же, как только узнал о том, что случилось под Жербероем. Между 15 августа и 8 сентября 1079 года он произвел набег на приграничный район, опустошив земли, расположенные между реками Твид и Тис. То, что этот рейд остался безнаказанным, стало сигналом к оживлению оппозиции в Нортумбрии. Напряженность в провинции нарастала всю зиму. Весной 1080 года вспыхнул открытый мятеж, угрожавший выходом севера Англии из-под власти нормандцев. Кульминацией этих событий стали ужасные преступления, ставшие одной из самых позорных страниц в истории XI века.

В 1071 году епископство Дарем было передано под управление клирику из Лорейна Уокеру. Это был во многих отношениях примечательный человек, много сделавший для оживления монастырской жизни в епархии. Широкую известность он получил благодаря умению налаживать отношения с местными магнатами. В частности, самые дружеские отношения у него сложились с графом Уолтеофом, который потерял свои имения и был отправлен в тюрьму за участие в мятеже 1075 года. Однако сам Уокер сохранил свою репутацию и доверие короля. Более того, Вильгельм сделал епископа правителем графства Нортумбрия. Вот тут-то и выяснилось, что для наведения порядка в этой отличающейся жестокими нравами провинции положительных качеств Уокера было недостаточно. По своему обыкновению, епископ проводил политику компромиссов. Большую часть своих полномочий он передал своему родственнику Гилберту, но одновременно пытался удовлетворить амбиции Лигульфа, представлявшего младшую ветвь владетельного дома Сивардов, также претендовавшего на власть в провинции. То есть между этими людьми изначально существовала неприязнь, которая вскоре переросла в открытую вражду. Весной 1080 года Гилберт решил силой устранить соперника. Заручившись поддержкой епископского капеллана Леобвина, он с помощью воинов епископа схватил и убил Лигульфа. Сам Уокер к убийству причастен не был. Однако в организации преступления обвинили именно его, и, чтобы оправдаться, епископ не придумал ничего лучше, как дать публичную клятву в своей невиновности на ассамблее представителей знатных родов, которую он специально для этого решил организовать в Гэйтхеде. Излишняя доверчивость стоила ему жизни. Сторонники Лигульфа прибыли на ассамблею в окружении вооруженных воинов, схватили Уокера, Леобвина и часть их охранников, заперли их в ближайшей церкви и подожгли ее. Всех, кто попытался вырваться из горящего здания, тут же безжалостно убивали. Затем мятежники направились в Дарем, но крепость они взять не сумели. Вспыхнувшими беспорядками воспользовался король Шотландии, войска которого вскоре вновь перешли английскую границу.