– Глядите, командаторе, – сказал Норьега, – Там, между двумя отвесными скалами дорога в горы. Больше я не вижу ни одной паршивой тропинки. Это широкая дорога, судя по колее, по ней раньше шли карьерные самосвалы. Свежих следов нет.

– Предположим, мы их обогнали. И они, судя по всему, движутся сюда.

– Хотите устроить засаду…

– Само собой. Не пропустим их в горы.

– А если они сюда и не собирались?

– Другого пути я не знаю. Или есть варианты?

Хенаро произнес снизу упрямым голосом:

– Я в горы не поеду. Во-первых, на «серпантине» моя старушка может и не выдюжить с таким грузом ответственности. Во-вторых, я не уверен, что этот самый «серпантин» там еще остался. Ну и вообще – там, в горах, за нашу жизнь никто и сорванной гайки не даст. Были такие умники уже. И флаг на «релейке» лазили вешать. И считали себя королями пустыни…Одно я вам скажу: Монкада шуток не любит. Кроме вас были всякие – и Эдуардо Пинтозо со своей Бешеной бандой, и Полковник со своим Черным Октябрем, те еще гады, и Панчо, у которого вместо мозгов был тостер, и даже этот… как его… Короче, пока они лепили на стены декреты, называли себя вечными правителями, награждали сами себя орденами размером с тарелку и даже меняли режим работы пивных заведений, все шло как по маслу.

Но, – Хенаро значительно поднял указательный палец уцелевшей руки, – как только кто-то из них загорался желанием увековечить себя флагом на релейной башне, так все – хлоп, и готово. Ночью приходила неведомая группа энтузиастов, а утром мы видели новую власть в холодном виде и с синими ногами в разобранном здании. И все, все, до единого в этом городе четко уяснили – желтый флаг с бубенчиками на релейной башне, которую прозывают Магда, трогать нельзя. И потому, когда вы приехали, здесь больше нет ни «черных полковников», ни бессмертных диктаторов – потому что нет никакого удовольствия от власти, когда ты можешь расставлять себе памятники, но жалкое желтое знамя незримой власти трогать нельзя.

– А теперь я говорю, тебе, таксист, – выслушав тираду Хенаро, спокойно произнес Томас, – и передай мои слова остальным: нынче же будет висеть на вашей Магде синий флаг Стражи, и будет висеть столько времени и на такой высоте, как я, командор Пустынной Стражи, сочту нужной. И если даже ты здесь – глаза и уши самого генерала Монкады собственной персоной, чего исключать нельзя, или знаешь его, или трясешься от одного упоминания о нем, то слушай и передавай остальным: теперь на Магде будет мой флаг! И знаешь почему? Потому, что я в свое время дал кое-кому клятву вешать свой флаг взамен всех остальных. Ясно тебе?

– Да уж куда ясней. Воля ваша, господин военный. В любом случае я жду вас здесь.

– Валяй, ветеранос. Только смотри, дождись, и не вздумай крутить руль раньше моей команды.

Хенаро сделал в ответ неопределенный жест рукой, но ничего не ответил.

С крыши машины донесся голос Грея:

– Командаторе! Низкая облачность с моря. К закату может начаться дождь.

– Так, слушайте меня, Пустынная Стража! Наша задача – не пропустить противника в эти ворота между скалами. Если они прорвутся – преследовать до полного уничтожения.

– Там у них ребенок. Или даже два… – осторожно сказал Орилла.

– И Картман, – добавил Норьега, – Хоть он и пер на нас в танке, но думаю, это он не со зла…

Томас не ответил на эти реплики. Вместо этого продолжал отдавать приказы:

– Норьега, ты – за камнями. Постарайся разбить двигатель их колымаге. Грей, дуй на тот гребень. Мы их отрежем. Постарайтесь никого не убить, главное – остановить машину. И смотрите внимательно, не перестреляйте друг друга, ветераны.

– Норьега, отстрелить тебе усы? – хохотнул Грей.

– Смотри сам себе не отстрели чего из своей кривульки, умник, – отозвался Норьега, оглядывая базуку и удобно укладываясь за камнем.

– С этим ремонтом потеряли кучу времени. Хорошо хоть оторвались от твоих дорогих друзей, – сказала Агнесса.

Джип несся, задравшись на одном из колес, как какое-то хромое животное.

– Хорхе, сколько осталось?

– Километра три, не больше.

Внезапно лицо Агнессы перекосила страшная гримаса. Агнесса вскочила на своем месте.

– Я вижу такси Хенаро у Красных Дверей! Они нас опередили!

– Ох, – слезно застенал Хорхе, – Все, нам конец. Что теперь, а?

– Хорхе, садись за руль! Трико, на пол! Хорхе, газуй…

– Как едем? «Восемь – восемь»?

– Нет, Хорхе. Теперь нам без «восемь – девять» и не обойтись, – пробормотала Агнесса. – Гони! Надо им вымотать им нервы…

– Это у тебя всегда получалось! – отвечает Хорхе вполголоса, дергая ручку переключения скоростей.

Джип тихо вынырнул из сумрака рядом с задумчиво стоящим у такси Хенаро. Таксист не выказал ни малейшего удивления. Он лишь украдкой отдал честь Агнессе, закурил свежую сигару и сел на капот своей машины.

– Тебя опять мобилизовали, Хенарито? – язвительно поинтересовалась Агнесса.

Взгляд ее был недобр, казалось, один миг – и она в ярости сорвется на таксиста.

Тот только развел руками, с прищуром разглядывая Агнессу.

– Хм… А ты, я вижу, спешишь на танцы? Откуда ты меня знаешь? Хотя меня все в Иерихоне знают… Мне кажется, и я тебя где-то видел… Не на вечеринке у Пончо, случайно? А что это у тебя в руках?

– Мои заветные кастаньеты, – сказала Агнесса, надевая шлем Картмана, и выудила из-под сидений два гигантских ржавых, похожих на старинные «маузеры», пистолета, передернула затворы один об другой и подняла прицельные рамки.

– Не скажешь ли ты мне, Хенарито, у кого нынче на руках «флэш»? Другими словами, не найдется ли мне подходящих кавалеров?

Хенаро широко развел руками, словно собираясь взлететь:

– Сразу предупреждаю, я сторона нейтральная. А в чужие карты я не гляжу! Хотя совсем недавно у меня полный багажник таких кавалеров. Правда не все из них живые…

В отдалении сверкнула базука, и, расстилая дым, понеслась ракета, огибая крупные камни над самой землей, норовя нырнуть под капот джипа. Хорхе неожиданно резко ударил по «газу», и джип прыгнул вперед и в бок, от чего едва не опрокинулся. Хорхе отбросило в противоположную сторону, а ракета слегка отклонилась, и, чиркнув бок джипа, взорвалась в некотором отдалении. Агнесса и мальчишка растянулись на заднем сиденье. Картман в качестве комментария к происшедшему сумел лишь тонко ойкнуть.

– Пуля – дура, – вскакивая, заявил Хорхе и снова прыгнул за руль, после чего заложил взревевший джип по большой «восьмерке».

Норьега тихо ругаясь, засовывал в базуку новую ракету.

Грей с макушки камня целился из пулемета.

Снова грохнула базука, и началась стрельба. Хенаро упал на песок и спрятался за колесо с пижонской белой полосой на протекторе.