– Я слышал об этом что-то. Я еще тогда не служил в армии, – сказал Картман.

– Тогда ты, парень, в детском саду служил! – вставил Хорхе.

– И что? – спросил Картман.

– Уже потом Мэрр, ходил считать сколько там всего этого хлама. И насчитали целых шесть тысяч…Этих танков и всяких других машин. Целую неделю считали, а потом так и написали в городской летописи: «более шести тысяч». Я сама видела!

Картман издал какой-то булькающий звук, а Агнесса продолжала:

– Потом раненные, кто еще живой был, все умерли, их ящерицы растащили, а в танках в этих, во многих, живут люди. Это бывшие каторжники с копей, кому нельзя проживать в городе, или кто не может платить за жилье – всякие бездомные, пришлые из Паланги, фермеры, охотники на ящериц…

– Прямо так и живут, в танках? – поразился Картман.

– Я же тебе говорю! – снисходительно отозвалась Агнесса, – Там удобно, во многих работают кондиционеры, если сгнить не успели. Я там тоже была как-то, даже ночевала. Вышла из Паланги, меня застала метель. Танки есть огромные, входишь в них – люки как двери. Ну, те, которые не сильно покорежены. И местные – танкистами мы их называем – даже верят во всякое такое…

– Да во что же?!

– В духов! В живых мертвецов, которых здесь полным-полно…

– Откуда им там взяться? – осторожно поинтересовался Картман.

– Там убилось очень много разных людей, очень… Там никто не выжил. Совсем, – серьезно и тихо сказала Агнесса, – И вот, перед тем как убиться, они все кричали в свои рации… Ну, вы ведь тоже что то-то кричите, когда вам больно и страшно!

– Я вижу их! – заорал пулеметчик, колотя кулаком по крыше такси, – Вон они! Давай прямо!

– Огонь по моей команде! – рявкнул Томас.

Джип несся по извилистой улице из разбитых танков. Это и впрямь была самая настоящая улица: тут было развешано белье на веревках, натянутых между стволами, бродили довольно оборванные местные жители, сидели в тени бездельники, шумело какое-то подобие рынка…

Солдаты из окон такси прямо на ходу открыли ураганный огонь по джипу. Вокруг возникли буруны взметнувшийся пыли. Местные мигом, как хорошо натренированные экипажи разбежались по боевым постам и позахлопывали за собой люки.

Грей на крыше непрерывно грохотал своим кривым пулеметом, посылая пули куда угодно, только не в цель и хохотал:

– Вот это джаз!

– Не уйдем! – посетовал Хорхе на ухо Агнессе, – Надо опять куда– то прятаться. Есть план?

– Полные карманы! – крикнула Агнесса, перекрывая стрельбу и стук пуль по джипу, – Где стоит «Мамонт», ты помнишь?

– Да! Направо! Прямо! Налево!

Перед ними продолжали разбегаются и прыгать в люки местные. Джип уже был весь в тряпках, сдернутых с бельевых веревок. Такси на время отстало.

Теперь джип стоял в каком то закутке, в тени. Хорхе внимательно смотрел вверх.

– Куда они делись? Эй, ветеранос, куда они могли деться?

– Куда угодно. Я плохо знаю это место. Давай по следам…

Такси остановилось. Томас схватил за шиворот пробегающего местного.

– Где машина, которая только что здесь проехала?!

Местный истошно заорал на незнакомом языке.

– Он не понимает… – нахмурился Томас, – Ветеранос, спроси!

Хенаро что-то спросил на такой же тарабарщине. Местный махнул рукой и что-то крикнул снова.

– Вперед! – сам себе скомандовал Хенаро.

– Что это был за язык? – поинтересовался Томас.

– Черт его знает, – ответил Хенаро, – Все здесь на нем говорят, а таксист понимать должен, куда везти клиента…

Такси въехало в переулок.

– Вот они! – крикнул Грей.

Джип стоял неподвижно. За рулем сидел мальчишка, с самым невозмутимым видом засовывая в рот пластинку жевательной резинки. Принялся жевать, и с отсутствующим видом разглядывать солдат.

Такси остановилось. Солдаты вышли, аккуратно выставив перед собой оружие. Томас сделал приманивающий жест. Ласково. На сколько получилось после одуряющей погони.

Тот, продолжая жевать, лишь отрицатльно покачал головой в ответ.

– Не стрелять, – прошептал Томас, – Иди сюда, не бойся. Смотри.

Томас вытащил из кармана шоколадный батончик и показал мальчишке. Тот надул огромный синий пузырь…

– Командаторе, что это? – тревожно спросил Норьега.

В конце переулка поднимались клубы черного дыма. Затряслась земля, куски ржавого металла с бортов машин вокруг начали дрожать и обваливаться.

Все уставились в конец переулка. Там медленно и величаво в их сторону выдвигался штурмовой танк, весь в обрывках веревок и тряпок, покрытый слоями разноцветных граффити.

– Я поставила тебе батарею, но подсаженную, ее хватит минуты на две, не больше, – прошептала Агнесса, Картману, который медленно с чугунным звуком привстал, опираясь на руки, – Поможешь нам…

– А что делать-то надо? – страшным шепотом спросил Картман.

– Просто кое-что подержать….

Агнесса с Хорхе сидели в душной тесноте башне, казавшейся снаружи чудовищно огромной. Пространство было съедено толщиной брони, а теперь – в основном окислившегося металла.

– Есть два снаряда, – быстро подбил наличность робот.

– Попробуем?

– А если разорвется прямо здесь?

– Еще один возьмем…

– Очень умно…

– Как там Картман?

Хорхе глянул вниз. Картман стоял в разбитом двигателе, держа два огромных фрикциона, притягивая их к себе. На концах устройств крутились две маленьких шестерни, которые соприкасались благодаря усилиям Картмана и его мотоброни.

– Держит пока, – сообщил Хорхе.

– Заряжай, – приказала Агнесса.

Лязгнуло заряжающее устройство.

Торчащую из люка механика голову Картмана увидели солдаты. От удивления, они едва не выронили оружие. Картман посмотрел на них и, извиняющимся жестом расставил руки. Отчего шестерни разошлись, и танк остановился, как вкопанный.

– Мать моя женщина… – произнес Норьега, – а Картман-то оказывается, у нас тоже таксист… Ну, пусть тогда пеняет на себя… А ну, дай-ка я.

Норьега вскинул базуку.

– Орилла, заряжай!

Танк не замедлил поднять в ответ свое замшелое орудие.

Пузырь на губах Трико лопнул.

Бабахнуло.

За пару секунд до этого Томас заорал:

– Назад!

Такси задним ходом, с проворотами потертых колес, нырнуло «за угол» в виде перекособоченной самоходки. Следом бросились солдаты.